Сказка для добермана
Шрифт:
Это чувство доминирует, пьянит, лаская растревоженную душу, пока я не понимаю, что меня уже какое-то время преследует чёрный мустанг. И это очень и очень знакомый мустанг, с которым у меня имелось слишком много воспоминаний, впрочем, как и с его владельцем, так что я вжимаю педаль в пол, в глупой надежде оторваться. Правда, никак не ожидаю, что некоторые, с избирательной амнезией, вдруг прицепят на крышу огромную мигалку, включая истинного стража порядка.
– Да ты издеваешься?!
– сжимаю руль, судорожно размышляя, что делать, и на губах против воли расцветает улыбка, которую я даже не могу
Не сразу торможу у обочины, рядом с любимой кафешкой. Дыхание снова сбивается, но я не делаю попыток успокоиться, потому что они ни к чему, а вот сердце опять не на месте. И когда тяжёлые, медленные шаги приближаются, останавливаясь рядом, я не могу описать своего состояния.
– Я сразу понял, что с тобой будут проблемы, зайка, - тянет странным тоном, от которого у меня между бёдер становится жарко, и он прекрасно чувствует моё состояние.
– На выход.
Молча покидаю душный салон, встречаясь глазами с моим персональным инквизитором, даже не попросившим документы – он только оглядывает с ног до головы, идёт к свой машине, зная, что я последую за ним, и я иду. Но как только дохожу, меня вдруг резко хватают, впечатывая в тёплое железо, заставляя уложить руки на крышу, и нет никаких физических сил к сопротивлению – только паралич.
– А у меня была такая фантазия, - намеренно усмехаюсь, позволяя прижать себя к машине сильнее, даже если задыхаюсь от его такой внезапной близости.
– И знаете, там на мне было чуть меньше одежды.
Что я творю?
– Тебе не говорили, - шепчет в самое ухо, обжигая кожу дыханием, медленно ощупывает на предмет оружия, и меня с головы до пят простреливает тёмным желанием, столько только его пальцам чуть задержаться на груди, - что фантазии до добра не доводят?
Ага, расскажи мне…
– Да-да, слышала уже, что сказки это орудие массового поражения, - по-прежнему стараюсь казаться безмятежной, но это лишь бравада.
Его мощное твёрдое тело, скрытое под одеждой, так идеально втискивается в моё – мягкое и податливое, что мне с трудом удаётся собрать в кучу мозги, не начав выгибаться.
– Что ж, - всё тем же вкрадчивым шёпотом, продолжает он, чуть коснувшись губами моего пылающего уха, - надеюсь, в камере тебе будет мечтаться гораздо комфортнее.
И мои запястья вдруг оказываются в плену наручников, от которых веет магией.
– Ого, эта фантазия становится всё лучше…
_______________________
Девчонки, спасибо за ваши награды, лайки и тёплый приём ^^
5
Ада
Едем в тишине, и только сейчас замечаю, как потрясающе он выглядит. От того небритого дикого отшельника не осталось и следа, и сейчас рядом со мной тот самый старший следователь, каким я его запомнила – собранный, одетый с иголочки, идеально причёсанный, и пахнет просто невероятно. Разве что взгляд изменился, и если раньше я с трудом, но могла увидеть в эти завихрениях зелени хотя бы капельку тепла, то теперь его там больше нет. Неужели,
– Если хочешь что-то спросить, я весь в твоём распоряжении, - угадывает мои порывы, и мне хочется завалить его вопросами о том, где он был до арены, как так вообще вышло, но вместо этого закрываю рот на замок, словно кто-то сверху отдаёт приказ не болтать лишнего. Сдаётся мне, есть в этом какая-то издёвка мироздания.
– Вы же вроде давно ушли с должности, насколько я слышала, - явно удивляю его.
– Неужели родная полиция никак не оставит?
Хмурится, пытаясь вспомнить, что нас вообще связывает, но я не собираюсь облегчать ему задачу.
– Откуда ты меня знаешь?
– Виделись мельком. Я дружу с Дариной, а ещё я сестра Ника.
Окидывает странным взглядом, то ли не веря, что такая, как я способна иметь что-то общее с его сестрой, то ли мысленно рисует нас вместе с моим братом, сравнивая, а я хоть и не могу прочесть его мыслей, растерянность в запахе улавливаю. Да-да, я вовсе не такая идеальная и правильная, как мой старший братец.
– Да не волнуйтесь, это не я оказала на неё дурное воздействие – скорее уж Ник.
– Уж Ника-то ты точно помнишь, полицейский.
– А наши с вами встречи не несли никакой важности, так что расслабьтесь, товарищ охотник. Может, когда-нибудь и вспомните меня…
Всего мгновение – и он даёт по тормозам, заставляя поблагодарить, что лично пристегнул меня, а затем поворачивается, сверля таким мрачным взглядом, что ещё немного – и я сгорю.
– Знаешь, что я больше всего не люблю, зайка?
– почти рычит, склоняясь к лицу, запуская мой пульс к высочайшей точке.
– Когда кто-то превышает скорость?
– Когда кто-то врёт мне в лицо, искренне полагая, что я это проглочу. А ты мне врёшь…
Между нами искрит, воздух тяжелеет, а объёма лёгких попросту не хватает. Стоит ему наклониться чуть ниже, и я почти ощущаю его губы на своих, почти чувствую их вкус, точно зная, какими они будут, если мы сейчас поцелуемся. Только этого не происходит, как бы ни хотелось.
– … и я обязательно выясню правду, - добивает, легко касаясь пальцами подбородка, - только тебе же будет лучше, если расскажешь всё сама.
Убираю его ладонь от себя, хотя хочется подольше сохранить этот контакт, и приходится закусить щёку изнутри.
– Иногда правда может причинить очень много боли, - выдыхаю, а он сильнее хмурится, после чего, наконец, отворачивается, вновь трогаясь.
До самого пункта назначения мы больше не разговариваем.
Демьян
Вернуться домой было странно. Родные, конечно, обрадовались, однако ни о чём не спрашивали, будто для них моё исчезновение это что-то обыденное, и я частенько вот так пропадал. Впрочем, для расспросов время оказалось не подходящим – едва я успел смыть с себя кровь и пот, переодеться во что-то приличное, а потом обнять подросших сестёр, со мной связался бывший начальник.
Скорее в силу привычки, нежели из желания пообщаться, я согласился с ним встретиться, и уже сидя в знакомом кабинете с облупившейся краской и падающей на голову побелкой понял, что от меня хотят услугу.