Сказка на ночь. Секретный замок Админушек
Шрифт:
Проснувшись утром, Королева прибывала все еще в плохом настроении. Задумчиво разглядывая свои измазанные чернилами пальцы, и совсем не вдохновившись этим зрелищем, тяжело вздохнув, она вылезла из постели и побрела на кухню убирать оставленный там вчера бардак.
Сразу с порога она заметила, что кухня после вчерашнего выглядит не так плачевно, как была ею оставлена. В первую очередь, скомканные листы и загубленная скатерть исчезли. На чистой скатерти лежали аккуратной стопочкой несколько листов. С опаской подойдя, Королева все-таки с изрядной долей любопытства заглянула в исписанный крупным почерком верхний листок. И забыла обо всем на свете, только прочитав первую строку. Все, над чем она безуспешно билась последние два дня, было расписано и аккуратно оформлено. Идеи и замыслы,
– Хех! Ну вот, а ты боялась! – проскрипел, казалось ниоткуда, голос.
– Хто здесь?! – взвизгнула Королева.
Листы рассыпались по столу, она вцепилась в стол обеими руками и судорожно огляделась.
– Ты чей-то мать? Своих не признаешь? – голос был явно доволен произведенным эффектом.
Проследив направление звука, Королева увидела лиловый хрустальный шар на подставке, установленный на холодильнике. Вчера этого предмета декора здесь точно не наблюдалось. Еще она заметила исчезновение грифельной доски. Сложить дважды два, было не сложно, и Королева осторожно поинтересовалась:
– Клавдия Никандровна?!
– А ты кого ждала? Федора Ивановича Крузенштерна? – и из шара раздалось хихиканье. Королева в ответ только икнула. Но потом взяла себя в руки:
– Это как?
– Как, как – кучка! – обретенная способность явно пришлась по вкусу сущности, и она отрывалась вовсю. Но потом все-таки соизволила ответить. – Сказочница расстаралась. Покумекала чегой-то, поприкинула, а потом цельных три часа меня наср.. надср… налаживала короче! А и то так-то сподручней, да и мелу на вас не напасешьси!
– Так вы ж ни с кем, кроме меня, и не разговаривали?
– А чаво мне с ими разговаривать? – голос, под стать характеру, выдавал женщину очень пожилую, но бойкую.
– Действительно, – спорить с главной по кухне Королева не собиралась, а то так можно и на диете внеплановой оказаться.
Удивленно покачав головой, она снова посмотрела на листы, разбросанные по столу, и спросила:
– А это тоже она?
– Каракульки-то твои? Она, кто ж еще, – охотно подхватила Клавдия Никандровна. – Как со мной закончила. Умаялась совсем, за стол присела. Еще рубашку чернилами, тобой косорукой разлитыми, всю изгваздала! Да как оттирать начала, листочек подобрала, расправила, да и забыла, зачем брала. Как давай все подряд хватать! Глазенки блестят! Пишет чегой-то и пишет! Пишет и пишет! Так до утра и просидела! Вот токо-токо и часу не прошло, как к себе побрела!
– Ничего себе!
Еще раз в задумчивости перебрав листы на столе, Королева обнаружила, что в ее мозгу, кажется, забрезжил план.
– Агась, – протянула она и, прищурившись, повела глазами из стороны в сторону. – Кажется, без засады все-таки не обойтись.
– Ты чего там бормочешь? – тут же подозрительно отозвалась Клавдия Никандровна, вмешиваясь в строительство коварных планов на стадии разработки.
– Да так, – Королева поспешила сделать невинное лицо, а то мало ли, может, теперь не только говорить, но и подсматривать полезная кухонная сущность может, и из благодарности сдаст при первой же возможности Сказочнице все пароли и явки.
Приняв решение, Королева тут же поднялась и направлялась в библиотеку потрошить сейф.
Засада была организована по всем правилам стратегической науки. Во-первых, приманка. Ею служил холодильник и выпрошенное у Клавдии Никандровны блюдо с яблоками, к которым Сказочница, по ее словам, была очень неравнодушна, соблазнительно выставленное на столе. Здраво рассудив, что война войной, а кушать хочется всегда, Королева решила, что рано или поздно Сказочница все равно здесь покажется, а значит, ловушку надо расставлять рядом. Вытащив из сейфа все накопленные за время пребывания запасы идей, до лучших времен припрятанные в сейфе в библиотеке, и притащив порядочную стопу бумаг на кухню, Королева засела за сортировку. Мысль была проста до гениальности. Подчиняясь зову желудка, Сказочница приходит на водопой… ой тьфу! Покушать! И обнаруживает непочатый край писательской работы для себя, как будто бы случайно забытый на столе Королевой. Если верить Клавдии Никандровне, ей это дело очень нравится, а, следовательно, переработав подброшенный материал, она захочет еще. И тут уж ей никуда не деться, и придется идти к Королеве, выпрашивать следующую дозу… Королева фыркнула и досадливо потрясла головой, вытряхивая оттуда наркоманские ассоциации. Амплуа наркобарона ей как-то не манилось.
На сортировку ушло больше времени, чем ожидала Королева. С идеями и креативом у нее все было в порядке, но вот с внятным выражением и изложением все время выходило какое-то недоразумение. Точнее, обилие идей никак не получалось удобоваримо вместить и выложить на бумаге, а в озвучке изобиловало множеством крайне эмоциональных звуков и жестов, не обремененных конкретной смысловой нагрузкой. Поэтому Королева зависла уже на первом листе. Во-первых, она, убей Бог – не помнила, о чем и что она пыталась здесь изобразить. А во-вторых, такими оказались практически все бережно хранимые запасы интеллектуальной собственности Королевы. Неутешительный вывод напрашивался сам собой. Если из хотя бы из десяти процентов накопленного удастся выжать хоть что-нибудь дельное – это будет подвиг! А с остальным придется поступить по назначению – то есть растопить камин. Больше исписанные нечитаемыми, а главное, не понятно с какой целью исписанные листы никуда не годились. В шуршании, досадливом вздыхании и скрипе пера во время исправлений и пометок там, где Королева смогла вспомнить хоть что-нибудь и разобрать саму себя, время как-то незаметно пролетело.
Королева отложила перо, прогнулась назад и потерла занывшую от долгого сидения шею. Судя по отсиженной напрочь попе, времени было потрачено гораздо больше, чем планировалось. Перед ней на столе лежали две стопки рассортированных бумаг. Обидно маленькая кучка пусть и с трудом, но читаемого, и еще более обидная так и неопознанная стопа.
– Заохала! Заохала! – тут же прокомментировала Клавдия Никандровна – И чего вы все в бумажки энти носами тычитесь? Лучше бы погулять вышла!
Королева промолчала, досадливо отметив про себя, что обретенная способность кухни говорить, при ближайшем рассмотрении оказалась не таким уж и благом. Она оказалась порядочной болтушкой, а ее способность ворчать хоть и не являлась сюрпризом, но порядком надоедала и отвлекала. Вот и сейчас, пока Клавдия Никандровна делилась своей глубокой мыслью, она настолько не вовремя это сделала, что заглушила своим ворчанием приближающиеся шаги. Королева замерла и захлопала глазами, глядя на Сказочницу, замершую на пороге, и, видимо, тоже не ожидавшую там ее увидеть.
Королева с сожалением поняла, что засада провалилась, так сказать, по техническим причинам. В виду того, что конкретно у нее до обидного хорошие тормоза, но совсем отсутствует чувство времени.
Вид у Сказочницы был сонный и слегка помятый. Волосы, собранные в небрежный пучок на макушке, торчали в разные стороны. Видимо, она только что проснулась и спустилась позавтракать, прямо в пижаме. Пижамка произвела на Королеву в целом положительное впечатление. Оранжевая футболка с длинным рукавом скалилась на груди изображением хэллоуинский тыквы, а черные свободные штаны изобиловали более мелкими ее изображениями. И тапочки Королеве сразу и однозначно понравились. Они были большие и плюшевые в виде черных пауков, растопыривших лапки, которые при ходьбе шевелились. Прелесть!
По хмурому взгляду, брошенному на шар на холодильнике, Королева поняла, что именно комментарий Клавдии Никандровны ввел Сказочницу в заблуждение, что на кухне никого нет, и позволил ей здесь появиться. Еще не успев толком раскрыть рта, чтобы воспользоваться ситуацией и разрядить обстановку небрежно брошенным: “Доброе утро! Как спалось?” – Королева его закрыла, потому что Сказочница молча развернулась и вышла. Оказалось, что лапки тапочек не только шевелились, но и слегка тихонько цокали при ходьбе, касаясь пола. Королева тихонько вздохнула, резюмируя полный провал заведомо невыполнимой миссии.