Сказка о Борще-богатыре
Шрифт:
Подбежала Ксения к мужу, обнялись они и зарыдали, как две белуги. Тем временем, двор воеводин прибрали и служку бедного с крыши сняли.
Решил Соловец, что воеводу оставлять в нездоровье негоже и бросил клич по всей земле Опорской, чтоб нашли лучшего лекаря и зубодера.
А народ опорский отзывчивый и на добрые дела скор.
Поскакали во все стороны шустрые гонцы-молодцы на поиски лучших лекарей и через два дня доставили их к дому Борща с дюжину.
Были тут разные, и молодые и старые, и лысые и бородатые, и кто в Академиях зарубежных отучился, и кто от прабабки мудрости врачевания постиг. Каждый с порошками-зельями, растеньями-кореньями и приговорами-заговорами. Стояли на пороге, шушукались, и книжки пролистывали.
Купец Соловец всех щедро серебром одарил да наказал, чтоб знаний своих медицинских не таили и лечили Борща Ивановича по совести.
Неделю выводили лекари зубную хворь из воеводы, пятеро щипцов о зубы погнули, двести локтей веревок измочалили, сто потов пролили, тысячу страниц в труху стерли, а не выходит болезнь, хоть ты тресни! И зубы не рвутся, и порошки не берут! Ну, наказание какое-то!
А Борщ Иванович совсем обезумел, рычит, как вепрь дикий и никого кроме Ксении узнавать не желает!
Стали тут голоса трусливые подначивать людей на смену воеводы, мол, поставить своего какого, пока из столицы Российской нового не пришлют. Но таких народ быстро обнаружил и указал, в каком месте и чего им надобно отведать, чтоб языки поганые заткнуть.
Порешил народ городской, что пока жив Борщ Иванович, мы стараний не остановим и всю землю обойдем, а средство от недуга тяжелого отыщем!
Прознали тем временем хитрые кирзуны о несчастье Опорском и снарядили на остров шайку лазутчиков.
Взяли гадкие шпионы лотки коробейников, прикинулись торговцами бродячими и тайно перебрались на русский остров. Ходили по улицам, шныряли по рынкам да ярмаркам, слонялись меж домов городских и вынюхивали, выспрашивали, выслушивали что, да как, да где, да почему.
Вызнали они, что болен сильно воевода Борщ Иванович, что войско без начальника тоскует и все жители заняты тем, что ищут чудо-снадобье от зубного недуга.
О том императору своему и доложили.
Император кирзунский был человечишка мелкий, ростом по стремя, а злобный по всю холку. Носил он имя-прозвище Марусс-Девятиглазый. Прозвали его так оттого, что имел император магический Звездный Пояс, и, выложив его в круг, мог все о своей империи увидеть.
Никто в кирзунской империи не мог от взора Девятиглазого скрыться, все жили в страхе и ужасе. И правил так Марусс уже сто лет и ни болезнь его не брала, ни печаль, и даже волос с черной бороды не выпадал!
Созвал император в шатер командиров с колдунами да министрами и открыл большой совет. А на совете вопрос поставил, какую выгоду может принести кирзунской империи неодолимая хворь русского богатыря Борща Ивановича?
Десять быков зажарили к совету, пятьдесят бочек пива наварили, тысячу человек прислуги назначили и держали совет пять дней и пять ночей. Думали лучшие кирзунские умы, какую подлость Опорску учинить и придумали. От радости и хохота затрясся императорский шатер так, что деревья покачнулись.
Встал император Девятиглазый, вышел из шатра и велел созвать глашатаев и известить население кирзунское:
– Повелеваю своей императорской властью! Собрать посольство богатое числом во сто сёдел, с дарами и товарами, шелками да мехами, со сладостями и пряностями и отправить сие посольство в Опорск-град. Разбоя не творить, люд русский приветствовать всячески, желать добра и подарками одаривать. А Главному Колдуну моему быть при том посольстве лекарем и предложить воеводе Опорскому Борщу Ивановичу снадобье, от коего недуг зубной выйдет! Клянусь властью своей имперской, Звездным Поясом и именем своим, будет так!
Но не ведала земля Опорская, какой подлостью веет кирзунский ветер, каким горем дни грядущие обернутся! Тяжела твоя доля, славный город Опорск, жестоки твои страдания, великий народ русский!
Десятый день хворал зубами знатный воевода и с каждым днем уходила из него сила. Уж все слезы выплакала красавица Ксения над мужем.
Лежит Борщ Иванович в доме на широкой кровати, лицом болезненным желтеет, телом слабеет, взором гаснет и от немощи слова вымолвить не может. Лекари вокруг него вьются, словно пчелы вокруг улья, и все их старанья тщетны. Слабо искусство врачебное против тяжкого недуга Борща Ивановича и, как сахарные головы под дождем, тают надежды на выздоровление.
Внезапно засвистел ветер с чужого берега реки Ус и принес волшебные ароматы пряностей и благовоний. Послышалась музыка. Звучали рожки и дудки, гремела дробь барабанная и разливались свистки.
Со стен крепостных закричали наблюдатели и увидели горожане, что десять лодок кирзунских под яркими флагами императора Марусса направляются к Опорскому берегу.
Горожане удивлялись, что за диво приключилось? Что за наваждение? Флот кирзунский, не страшась, открыто пристает к Опорску-крепости! Эка новость!
А меж тем кирзунские лодки под музыку чудную одна за другой причаливали к берегу напротив ворот городских и малорослые кирзуны выгружали товары на землю.
Сходили по мосткам ряженые музыканты, конники с флагами выводили лошадей убранных в праздничные попоны, скатывали коляски расписанные узорами.
Лица стыдливо прикрывая платками, спускались на берег кирзунские жены, в нарядах блестящих.
Выходили строгим порядком воины кирзунские численностью ровно в сотню в острокрылых шапках мехами отороченных, при кривых саблях и кинжалах, в ремнях скрипучих и накидках длинных.
Сошли все с лодок, построились в ряд ровный да широкий и расступились.
И тут, на носилках золотых и драгоценных двадцать рослых рабов вынесли самого главного господина.
Сидел тот в высоком кресле, на шелковых одеялах, в одеждах богатых. Халат расписан звездами да планетами, на шапке месяц серебряный, на груди ордена сверкающие. А толст он был так, что любая свинья позавидовала бы. И был с господином на носилках старичок плюгавенький да бедненький, в шубейке драной, с кувшинчиком глиняным в руках.