Сказка о любви, XXII век
Шрифт:
Алексей и Лена наловили рыбы: карасей, щучек и большущего судака, прямо на лесной опушке набрали разногрибья, в основном маслят, сыроежек и дождевиков. Иван привез с собой две бутыли из грубого темно-зеленого стекла, заткнутые фигурными пробками: белой и зеленой. Белая была выточена в форме цветка, а зеленая - в виде змеиной головы с открытой пастью.
– Шампанское, - уважительно сказал Клим, принимая тяжелые, двухлитровые бутыли и передавая одну из них Кронину. Белое, безградусное. И настоящее! Ты не боишься, командир, что с
– Подарок космонавтов-ветеранов из Цимлянского пансионата, - пояснил Лобов.
– Они не только виноград выращивают, но и бутылки сами делают. И даже пробки.
– Тогда это не шампанское, а цимлянское, - с видом знатока заметил инженер, уважительно взвешивая на руках бутыль с зеленой пробкой.
– Точно ребенка нянчишь!
– при общем смехе заметил Клим.
– Это и есть ребенок, три годика, - невозмутимо ответил Кронин, проводя пальцем по надписи, глубоко прорезанной на темном стекле.
– Трехлетняя выдержка! Полагаю, этого ребеночка мы прибережем, на всякий случай, не возражаете?
– А белое выпьем сегодня.
– Штурман торжественно поднял воображаемый бокал.
– За избавление из лап Орнитерры и встречу здесь, на Земле. За нашу дружбу!
– И за тех, кто на Орнитерре остался, - негромко добавил Иван.
– За всех, - поддержала Лена.
– А это значит, - к некоторому ее смущению счел нужным расшифровать Клим, - что и за того, кто вызволил нас с Орнитерры. Виват Ивану Лобову!
– Почему же только виват? Целых три вивата: от тебя, от меня и от Лены, - флегматично уточнил инженер и обернулся к девушке.
– Ты не возражаешь, крестница?
– Не возражаю, - не сразу ответила Лена.
Она привыкла к общению с Иваном, к его доброжелательной, немногословной близости. И эта дружеская близость размыла в ее памяти то, что сделал Иван Лобов на Орнитерре. И пожалуй, только сейчас она со всей определенностью поняла, что не будь на свете Лобова, не видать бы ей теперь ни уставшего, расплывшегося под собственной тяжестью солнца на горизонте, ни золотистой речки, ни самого Ивана с его друзьями. Ничего бы этого не было! Не было бы и ее самой, как нет теперь на свете Виктора Антонова.
– Целых три вивата!
– усомнился между тем штурман.
– Не много ли?
– По-моему, в самый раз.
– Алексей обернулся к девушке. Как по-твоему?
Лена отвела взгляд от Ивана, он садился в это время в кабину глайдера, чтобы набрать задание для его автопилотного возвращения на базу южно-уральской резервации, подняла глаза на инженера, пытаясь осмыслить его вопрос, но так и не сумев сделать это, спросила с виноватой улыбкой:
– Что?
Кронин с улыбкой махнул рукой.
– Сущие пустяки! Суета сует, Леночка.
– Он чуть приобнял ее за плечи.
– Не будем мешать командиру. Вперед, к месту пиршества!
Ужин и впрямь получился царским, но прошел несколько скованно и с приключениями. Скованность исходила от Лены: она заново застеснялась Ивана Лобова. Иван конечно же тотчас подметил это, а поэтому был молчаливее, а по отношению к Лене и церемоннее обычного. Алексей, прекрасно понимая суть происходящего, терпел все это и с присущим ему флегматичным юмором незаметно смягчал время от времени возникавшую неловкость. Клим же до поры ничего не замечал, не замечал даже того, что Иван и Лена обращаются друг к другу на вы. А когда, наконец, заметил и, с удивлением понаблюдав за ними, понял, что не ошибается, то возгласил:
– Послушайте, вы же не высокие договаривающиеся стороны на симпозиуме по внеземным контактам!
– Им так нравится, - поспешно вмешался Кронин.
Клим мельком взглянул на инженера, а потом уже более внимательно посмотрел сначала на Лену, потом на Ивана.
– Вам действительно так нравится?
Кронин сделал неловкое движение, выронил бокал, и белое шампанское, которое позже причислили к лику росников, с шипением залило брюки штурмана. Поднимая бокал и рассыпая сожаления по поводу своей неловкости, Алексей взглядом показал Климу, что им нужно поговорить с глазу на глаз. Подыгрывая ему, Клим сказал:
– Так и быть, чтобы не портить царский ужин, прощаю тебя. Пойдем, посветишь мне, пока я буду менять костюм. В моей палатке освещение барахлит.
Когда они остались наедине, Клим положил руку на плечо инженера.
– Ну?
– Разве ты не видишь, что они влюблены?
– Они?!
– Они, - флегматично подтвердил Алексей.
– Сразу видно, что ты ни черта не понимаешь в любви! Да разве так ведут себя влюбленные?
– Люди бывают очень разные, Клим, - терпеливо втолковывал Кронин.
– И любовь бывает разная.
– Но я знаю Ивана! И ты его знаешь. Он бы просто сказал этой девочке: я вас люблю. И все! Разве не так?
Алексей вздохнул:
– Ты ведь, кажется, пришел сюда, чтобы сменить штаны. Так и меняй их между делом!
Клим включил в палатке свет, Алексей торопливо прошипел:
– А свет у тебя - барахлит!
Клим тут же выключил свет и громко констатировал:
– Вот опять! Что я говорил? Зажигается - и тут же гаснет!
– Я завтра посмотрю, - так же громко пообещал Алексей.
– Ты уж посмотри, непорядок! Фонарик у тебя есть? Посвети!
Пока штурман переодевался, их приглушенный до шепота диалог возобновился.
– Ты серьезно?
– Этим не шутят, - вздохнул Кронин.
– Не похоже!
– Ты взгляни на ситуацию с другой стороны.
– Алексей был само терпение.
– Подумай, почему вдруг, не посоветовавшись с нами, Иван привез Лену на бивак?
– Ну? Будь он влюблен, как тебе чудится, он бы десять раз посоветовался с нами! А так... Взял и привез! Пожалел девочку и принял такое решение. Знаешь ведь Ивана!