Сказка о потерянном прошлом
Шрифт:
Поезд метро пришел почти сразу, и вскоре Ада уже выходила на «Площади Тукая», торопясь быстрее покинуть перрон — ей тут не нравилось с самого начала, как открыли станцию. Обгоняя на лестнице слишком медленных людей, Ада внимала словам Земфиры в наушниках, которая пела о том, как искала кого-то годами долгими.
«Может, сегодня?» — привычно загадала Ада до замирания сердца и оглянулась по сторонам. Но нет, среди торопящихся на работу или учебу людей не было никого смутно знакомого, каким, она верила, будет тот самый.
В
Её оглушил даже через песню шум Баумана. Уличный музыкант что-то бренчал на гитаре, и это накладывалось на музыку в наушниках, так что Ада поторопилась к углу, за которым начинался подъем в Университетскую гору и где становилось тише.
Ада любила этот перекресток — карабкающаяся в гору Университетская, белое главное здание университета наверху, а с другой стороны — кипящая жизнью в любое время дня Баумана, здание доходного дома в стиле модерн через переход и громада колокольни Богоявленского собора. Место, где современность пересекалась с прошлым — так много мыслей, так много чувств. И так мало времени до начала пары.
Ада посмотрела на экран телефона и ускорилась, зная, как не любит их француженка опаздывающих. Опять придется отвечать на её неудобные вопросы, а в случае опоздания — и рассказывать о том, почему это произошло.
Пробежав в гору под зацикленную песню Земфиры в наушниках, Ада на самом верху подъема остановилась около здания Уникса и постаралась восстановить дыхание. Оставалось ещё пятнадцать минут до начала пар, так что она успевает.
Вечно работающий только один из всех лифтов, Ленин на стене в холле, толпы студентов, бредущие или торопящиеся по своим учебным делам — первый учебный день во всей красе. Найдя нужную аудиторию, Ада влетела и застыла на месте, оглядываясь. Энже Вагизовны ещё не было, значит, она успела. Выдохнув всё скопившееся напряжение, Ада кинула сумку на ближайшую свободную парту и стащила наушники. Едва она достала тетрадь, пухлый учебник и ручку, как в аудиторию вплыла маленькая, крепко сбитая преподавательница.
— Bonjour, classe![4]
— Bonjour, madame![5]— дружно ответили они и встали, приветствуя её.
Следом за Энже Вагизовной в кабинет вошёл парень в красно-черной полосатой толстовке и неряшливых брюках. В черных отросших волосах горела алым прядь, через плечо свешивался будто изваленный в пыли рюкзак, а костяшки придерживавшей его руки были свежесбитыми.
Это был один из вечно отсутствовавших немногочисленных парней параллельной группы. Дима, вроде бы — Ада видела его пару раз на общих парах, но никогда так близко.
Сверкая темными глазами, он улыбался и обводил глазами аудиторию.
— А, студент, которого выгнали из немецкой группы, — воскликнула Энже Вагизовна и указала ему на свободное место рядом с Адой. — Садитесь, начнем занятие. Не задерживайте класс.
Недолго думая, парень проскочил между партами и сел рядом с Адой. От него пахло сигаретами и шалфеем.
— Привет! — шепнул он, раскрывая рюкзак, чтобы достать толстую тетрадь. — У тебя найдется запасная ручка?
Ада скосила на него глаза, но покопалась в сумке и передала ему ручку.
— Я Дима, а ты?
— А я Ада, и ты мешаешь мне слушать Энже Вагизовну, — отбрила Ада.
— Ада как Аделаида или Влада?
— Аделина.
— Так у нас уже есть одна Аделина, разве нет? Которая пишет стихи.
Ада закатила глаза и сказала:
— Это я и есть. Вторая Аделина — вон та брюнетка.
— Как же ваша преподша вас отличает?
— Adele, comment vas-tu?[6] — раздался традиционный вопрос Энже Вагизовны.
— Bien et vous?[7]— Ада быстро ответила и, получив кивок от преподавательницы, отвела от неё глаза.
— Адель, значит? Будущего нет, но прошлое вполне для меня[8]? — с улыбкой сказал Дима.
— Ты о чем?
— Да ладно, разве не слышала? Ну Князь поет! — Ада пожала плечами, и он добавил: — Потом покажу тебе.
Прошло всего пять минут, а он уже вел себя так, будто они старые друзья.
— Ты мне мешаешь слушать Энже Вагизовну.
— Не будь занудой! — всплеснул руками Дима и тут же получил осуждающий взгляд Ады и вопрос от преподавательницы. На который, конечно, не смог ответить.
— Как вообще тебя могли перевести в продолжающий класс? — не удержалась от любопытства Ада.
Дима пожал плечами, и тут она заметила, что в рукаве у него прореха, через которую проглядывает какая-то татуировка. Как будто кто-то пытался оторвать рукав, но не смог дело довести до конца.
— Немка просто сказала в конце того года, что больше со мной не хочет иметь дела.
— Что ты такого сделал?
— Рассказывал каждый раз на её вопрос, что было интересного за неделю, как ловил оборотня или пропал на несколько часов в мире фейри, а тут прошли дни. Фантазия у меня богатая, а преподам это не очень нравится.
Ада окончательно отвлекалась от французского, тем более что им задали письменное задание.
— И что стало последней каплей?
— Я сказал, что видел её на прошлом пятничном шабаше, и она выставила меня из кабинета.
Ада хихикнула и покосилась на Энже Вагизовну. Та оживленно болтала с девочкой из их группы, которая приходилась ей какой-то дальней родственницей.
— Что с твоими руками?
— Я из Авика[9], а там бывают не самые приятные встречи.
— Дать пластырь?