Сказка о прекрасной балерине Анастасии и её дочери чудесной Арише
Шрифт:
– Письмо для Анастасии Чъковой, от мужа!… – кратко произнёс он и, поправив доломан, передал пакет. Что тут сразу началось. Настя, услышав про послание, мигом очутилась в прихожей и, не дожидаясь пока ей подадут почтовый нож для открытия писем, руками разорвала пакет. Невероятное волнение охватило её при прочтении письма возлюбленного. В нём Егор уведомлял, что несказанно рад доброй вести о скорейшем появлении дитя и как только выдастся хоть какая-то возможность, он незамедлительно прибудет в Москву. Так же он сообщал, что чувствует себя прекрасно
– Ах, ну как он там?… ведь наверняка не бережёт себя!… лезет напропалую… – прочтя письмо, обратилась она к нарочному гусару, которого уже со всеми почестями препроводили на кухню и, усадив за стол, оставили на ужин.
– О нет, что вы,… полковник очень осторожен и внимателен,… притом не только к себе, но и к солдатам,… в полку его за это любят и берегут. Не далее как на той недели я видел его, и он чувствовал себя превосходно… – степенно располагаясь за столом, ответил посланник.
– Ох, расскажите ещё что-нибудь о нём,… я очень прошу вас!… – чуть ли не взмолилась Настя.
– Ну, хорошо,… почему бы и нет… – отозвался нарочный, и с удовольствием тут же опрокинув поданную ему чарку рома, с усмешкой крякнув, поправляя усы, начал свой долгий рассказ. Настя затаив дыхание, обратилась в слух. Весь вечер она не отходила от гусара и с интересом слушала всё новые и новые подробности о походной жизни своего ненаглядного Егорушки. Служанка Глаша только успевала подливать раздухарившемуся посланнику крепкий гусарский ром. А его рассказ всё продолжался и продолжался. Лишь далеко за полночь его красноречие иссякло, и он, откланявшись, удалился. Тогда Настя заперлась у себя в комнате и ещё не один раз перечитала дорогое ей письмо.
6
Время летит быстро, день за днём, неделя за неделей, и вот так, как-то незаметно, с того памятного вечера пролетело уже несколько месяцев. Но, увы, за весь этот срок от князя более никаких вестей не поступало. И Настя, оставшись лишь вдвоём со старой служанкой, опять стала сильно волноваться за любимого и отсчитывать каждый день с момента их разлуки. Близилась золотая осень, сентябрь набирал силу, радуя жителей города своими погожими деньками. Всё шло как нельзя лучше, но вдруг однажды, в один из таких чудесных дней, Настя вдруг резко ощутила первые признаки появления дитя. Начались схватки. Тут же прибежала служанка, немедленно был вызван доктор и его помощница медсестра. В доме мгновенно воцарилась та напряжённая атмосфера, какая бывает только в таких случаях.
Забурлила подготовительная суета. На кухне загремела какая-то посуда, дворник растапливал на всю катушку печь, медсестра срочно грела воду. А служанка Глаша, озабоченно снуя из комнаты в комнату, готовила различные полотенца, пелёнки, простыни, ну, в общем, всё, что может понадобиться новорождённому и роженице. Доктор, быстро освоившись в доме, только успевал раздавать распоряжения, одновременно занимаясь Настей устраивая её
– Что случилось!?… Что такое!?… – с порога крикнул он, наткнувшись в прихожей на медсестру.
– Началось… – только и буркнула она, быстро пробегая из кухни в комнату, неся в руках кувшин с горячей водой.
– О боже! Неужели!… – вмиг сообразив, в чём дело, воскликнул Егор, и уже было бросился вслед за медсестрой, но тут же был остановлен.
– Нельзя!… – обернувшись, строго отстранила она его, – ждите здесь!… – властно, будто она хозяйка в доме добавила медсестра и, открыв дверь в комнату, исчезла за ней. Егор только краем глаза успел увидеть часть кровати и доктора склонившегося над ней.
– Хоть бы всё прошло благополучно… – нервно прошептал про себя князь.
– Егорушка,… приехал касатик… – тут же услышал он за спиной голос своей старой служанки Глаши. Когда-то давно она была его нянечкой и растила его, и вот теперь помогала его жене.
– Да, это я,… только вошёл, а тут такое!… – обняв её, поздоровался князь.
– Иди, поешь пока,… да приведи себя в порядок,… а то весь пыльный с дороги-то… – сразу захлопотала Глаша.
– И то правда,… освежусь, пожалуй… – приветливо отозвался Егор и, пройдя на кухню, принялся заниматься собой. Но не успел он и лица омыть, как из комнаты донёсся сначала протяжный громкий вздох Насти, и тут же следом раздалось мелодичное, словно пенье малиновки, радующее душу младенческое агуканье.
– Свершилось!… – вскрикнул он и наскоро утеревшись первым попавшимся под руку полотенцем, спотыкаясь от волнения, устремился в комнату. Тихонько дабы никого не напугать он отворил дверь и заглянул вовнутрь. А там, уже взяв малышку на руки, полулёжа на подушках, его встречала Настя.
– Девочка… – счастливо улыбаясь, произнесла она. Егор молнией бросился к ней, упал на колени, и радостно расцеловав ей руки, даже прослезился.
– Мы самые счастливые родители на свете,… я так люблю вас мои милые девочки,… теперь я всегда буду с вами… – нежно произнёс он, торопливо утирая слёзы.
– Ой ли,… да ты опять на какую-нибудь войну уедешь… – зная беспокойную душеньку своего Егорушки лукаво улыбаясь, подметила Настя и ласково потрепала его по вихрам. А меж тем новорождённая малышка, мигом успокоившись, беззаботно посапывала, слегка морща свой розовый носик. Ей было даже невдомёк, о чём говорят её счастливые родители, она уже вовсю смотрела свои первые сны. Старый доктор, увидев столь идиллическую картину, не стал особо долго задерживаться. Сделал кое-какие распоряжения Глаше, наказал кое-что медсестре, отведал кружку мятного чая, и спустя полчаса, откланявшись, уехал, при этом пообещав наведаться завтра.
Конец ознакомительного фрагмента.