Сказка о талантливом поварёнке Люсьене и дочке генерала Глашеньке
Шрифт:
Впрочем, в этом нет ничего удивительного, ведь у нас порой хорошие повара ценятся превыше иных премьер-министров. Вот и генерал-губернатор, хоть горд и своенравен был, но всё же не смог устоять перед магией кулинарных изысков приготовляемых этим поваром. А всё потому, что наш генерал был большим любителем поесть, чревоугодником каких свет ещё не видывал. Однако надо отдать должное и самому повару, готовил он очень даже превосходно. Блюда его всегда были приправлены особенными соусами и специями, а оттого имели необычайно восхитительный вкус. Ну, это и понятно, ведь повар тот, был непростой человек, а колдовских
Прибыл он к нам аж из самой Англии, из лесного Уэльса. А звали этого хитреца, как ни странно Йорк, что означает родом из Йорка, но никак не из Уэльса. Однако странности на этом не кончались. У себя дома, в Англии, он не смог найти применение своим колдовским чарам, ведь там почитай в каждой деревне свой мерлин или друид имеется. Там его быстро раскусили, кто он такой и что за фрукт. Жить честно не хочет, всё к власти рвётся, да чужим добром завладеть норовит. Вот его хитреца-злодея и изгнали из родных мест.
Кинулся он было в Европу. Походил там, побродил, и даже вроде какое-то хозяйство завёл, но и там он не прижился. Бросил всё, и перебрался в Россию. А у нас-то, как известно всякую иностранщину ох как любят. Вот он сразу и пристроился на генерал-губернаторской кухне. Благо всяких кулинарных рецептов знал и ведал он превеликое множество. Колдун ведь. И начал он тут же своё хитрое злодейство творить. Задумал он всю власть в Москве под себя подмять. Решил через кулинарные изыски всё градоначальство себе подчинить. И первым же на его удочку попался аж сам генерал-губернатор. Едва он отведал новые блюда заграничного повара, как моментально к ним пристрастился, и других ему уже на дух не надо.
– Ты голубчик теперь у меня навсегда останешься,… только мне и моему окружению готовить будешь, и никому более… – призвав к себе Йорка в кабинет, объявил ему генерал.
– Рад стараться, ваше превосходительство!… Всё для вас сделаю, всё выполню!… – с подобострастной улыбкой отвечает ему Йорк, а сам про себя подумал, – ага, как же, жди,… буду я для тебя делать! Это ты теперь для меня стараться будешь,… угождать да ублажать меня станешь, чтоб я тебе свои кушанья готовил… – втихую поухмылялся он, да быстро откланявшись, удалился опять к себе на кухню.
3
Так с того памятного разговора и началась его служба во дворце генерал-губернатора. И затеялся он сразу сети зла плести, да для себя место во власти расчищать. А всех кто на него косо смотрел или недобро о нём отзывался, изводить да чернить принялся. Кого компрометировал, кого с места выживал. А кому, кто понастырней был, хитрые подставы чинил да нагло зельем травил. Так те бедняги потом ещё долго в себя прийти не могли, а некоторые и вовсе калеками остались. Но все его коварства были не напрасны, пришло время, и набрал он столько власти, что мог чуть ли не единолично Москвой управлять. И никто ему мешать не смей. Всех кто перечил, Йорк повыгонял, поупразднял. А сам возле генерал-губернаторского кресла, так и вьётся, так и трётся. Да над городом надзор ведёт.
– Кто Москвой управляет, тот будущее всей России решает!… Так-то, олухи! – не раз говаривал он своим прихлебателям, а ведь были и такие. И в его помыслах уже появились дерзновенные планы, как бы ему самого государь-императора под себя подмять. Вкусной снедью прикормить да подле себя на трон усадить. Однако царь-батюшка далеко, в Санкт-Петербурге проживает, а недруги и конкуренты Йорка здесь рядом, прямо у него под носом процветают. И не где-нибудь во дворцах да в хоромах, нет, тех-то он давно уже повывел, а вот те, что на улицах, площадях, и базарных ярмарках обитают. Простые торговцы едой.
И будь, то продавец дешёвых пирожков на Охотном ряду, иль хозяин дорогой ресторации на Кузнецком Мосту, это всё едино, для Йорка они враги. Боялся он, что кто-нибудь из них, из местных кулинаров-поваров может его место при дворцовой кухне занять. Ведь тогда бы его власти сразу конец пришёл. Вот потому-то и ездил он частенько в генерал-губернаторской карете, да всё приглядывался, где кто и чем торгует. Проверял всех и вся. И знатные аустерии, и скромные ресторации, и кабачки, и трактиры с харчевнями, и даже самые пустяшные забегаловки не обходил стороной. Всё высматривал, выглядывал, чтоб лучше его не готовили, и превзойти не могли.
А как найдёт кушанье необычное, экзотичное, да повкусней, так тут же на это заведение подмётную докладную составит, да фининспектору её отправит. Но что ещё хуже, бывало, натравит из тайного приказа асессоров да пустит их по ложному следу. Мол, там людей отравой кормят, не иначе как крамолу затевают, проверить бы надо. Таким образом, хитрец Йорк, многие добропорядочные заведенья разорил, а их хозяев с пустыми карманами по миру пустил. Ну а тех, кто под него стелился, вынуждал торговать посредственной едой, пищей так сказать на скорую руку. А называл он её, на свой, на аглицкий манер «fast-food», что означает быстрая еда.
Короче говоря, не терпел Йорк конкурентов, принижал их всячески и заставлял ширпотребом народ угощать. Ну не мог он допустить, чтоб не дай Бог, генерал-губернатор, себе какого другого повара завёл. Всех в подвохе подозревал, над всеми неусыпный надзор держал. И так он обнаглел в своей подозрительности, что даже единственную дочь генерал-губернатора – Глашеньку, не пожалел и извёл. Поднял паршивец руку на святое. Подстроил негодяй так, чтоб родной отец от доченьки кровинушки своей отказался, забыл её. И опять-таки, сделал это прохиндей всё по-хитрому, исподтишка. Прознал он, что Глашенька наведается к одному знакомому ресторатору, бланманже кушать. Осведомителей-то у него было пруд пруди, вот и подсказали. Ну, он конечно к ней сразу с расспросами приставать.
– Тебе это что же, милая, моё кушанье не нравиться!?… Это чем же тебе, госпожа привереда, моя дворцовая кухня не угодила!?… А ну, скажи, сделай милость!… – бесцеремонно ворвавшись к ней в покои, сходу ехидничая, начал он задавать ей колкие вопросы. А она вдруг возьми да всю правду ему скажи.
– Надоели мне твои сладости да варенья!… Все они приторные, сладу нет,… от них у меня уже зубы болят!… Не хочу я твоего кушанья, хватит с меня! Это ты отца дурачить можешь,… закормил его совсем, в раба чревоугодника превратил,… продыху ему не даёшь,… знаю я, чего ты добиваешься, власти жаждешь! Но я тебя терпеть, не намерена!… Пошёл к чёрту!… – вот так категорично заявила Глаша, тут же вытолкала его наглеца да опять в ресторацию к своему знакомому обедать уехала. Она хоть и молода была, но тоже строптива, вся в отца.