Сказка о Василинке и Ярославе-царевиче, сыне Дуба-великана
Шрифт:
Долго убеждал дед бабку, чтобы к озеру за водой сходила, да разве остановишь женщину. Коли решила чего, непременно сделает. Взяла она ведро и к колодцу отправилась.
Только вышла из дому – потемнело небо синее. Глянула старуха на тучи черные да подумала: «К дождю, видно, небо хмурится. Поспешать надо, не то вымокну».
Подумала она так, да быстрей пошла. Но чем ближе старуха к колодцу подходила, тем темнее небо над нею становилось. И невдомек ей, что неспроста небо хмурится. То сердится на нее Дуб-великан.
Набрала старуха воды в колодце, обратно идет, торопится. Налетел тут откуда ни возьмись такой ветер, что с ног старую сбивает, ведра из рук вырывает. А старуха знай себе торопится, несет ведро с водою колодезной. Добежала до молодого дубочка, да полила его поскорее. Прогремел тут над её головою гром раскатистый, и явился пред старухою страшный Змей Огненный. Росту тот Змей огромного, алая чешуя огнём горит, из зубастой пасти дым валит, на спине чёрный гребень частым лесом стоит, а за спиною крылья сложены. Бьёт он хвостом по Земле-матушке – от ударов она сотрясается.
Глянул Змей на старуху глазами алыми, полыхнул огнем-пожарищем, опалил травушку шелковую. Еще бы малость, и от старухи мокрого места не осталось. Стоит она – ни жива, ни мертва, от страха слова вымолвить не может. А Змей горой над ней возвышается, смотрит на старую, да усмехается.
– Что, старая? Испугалась меня, Змея Огненного? Дрожишь предо мною, будто лист осиновый? То-то же. В другой раз изжарил бы тебя в один миг – и следа не осталось бы. Но сегодня великий день. Подарила ты мне знатный подарок – нарушила слово, Дубу-великану даденное, полила его сына водою колодезной. Нет теперь у него защиты материнской. Не обратится он в славного добра молодца, да не одолеет меня, великого Змея Огненного. Благодарствую за то, да щедрый подарок тебе жалую – жизнь твою беспутную.
Со словами этими взмахнул Огненный Змей крыльями, подцепил хвостом молодой дубок, вырвал его с корнями и скрылся в грозовых облаках. Лишь блеснула в тёмном небе чешуя огненная. А на том месте, где дубок молодой рос, только веточка с тремя листочками осталась.
В тот же миг стих ветер, улеглась буря. Да только что с того старухе-то? Упала она на землю, слезами горькими над веточкой дубовой залилась. Сколько пролежала так – не ведомо. Шла мимо девушка соседская, сиротка Василинка. Увидала она, что старуха плачет-причитает, подбежала к ней, встать помогла да в дом проводила. Усадила её на скамейку, стала спрашивать, что за горе приключилось, да о чём старуха так убивается.
Вот и стала бабка сказывать старику с Василинкою про Змея Огненного, да про то, как унес он их сыночка, Ярославом-царевичем названного. Уж она и прощенья просила у старика за то, что ослушалась, и о сыночке причитала, рыдаючи. Выслушал её старик, нахмурился, покачал головой с сожалением, да молвил:
– Ну, что ж, я слово Дубу-великану давал – мне и ответ нести. Дай-ка, старая, посох, пойду в лес, расскажу Дубу, что не уберёг сына его, Ярослава-царевича. Пожелает он сгубить мою жизнь, значит, так тому и быть. Повелит служить у него до конца дней моих – спорить не стану. Прощай старуха! И ты, Василинка, прощай! Помогай бабке-то: одна она остается. Видно, больше уж и не свидимся. Не поминайте лихом.
Стали старуха с девушкой уговаривать старика, да все без толку. Обнял он их, перекрестился и в лес отправился. Василинка же молвила старухе:
– Не плачь, бабушка. Я за дедом в лес отправлюсь. Вы у меня вместо отца с матерью – не дозволю вас никому обижать, а какому-то Дубу-великану – и подавно. Уж я ему покажу!
– Ступай с Богом, Василинка. Возьми вот веточку. Глядишь, она тебе и сгодится, – отвечала старуха.
Взяла Василинка веточку, спрятала за пазуху и пошла за дедом в лес. Идёт потихонечку, за деревцами да кустиками прячется, чтобы старик её не заметил. Пришел дед на полянку лесную, обернулся трижды через правое плечо, как Дуб велел, один раз ногою топнул, да сказал слова заветные:
– Явился тот, кто сына твоего бережёт.
Раздался гром. Поднял старик голову и увидел, что стоит пред ним Дуб-великан, раскинув ветви свои с востока на запад. На каждой из них по доброй деревне легко уместится, да ещё и место останется. Верхушка Дуба-великана в облаках теряется, а ствол такой толщины, что и всей их деревней не обхватишь. Стоит он, брови сдвинув, хмурится, сердито шелестит своею листвою. Увидал старика, скрутил его корнями крепкими – еле дышит старик. Взмолился он пред Дубом разгневанным:
– Ты прости, – говорит, – меня, старого. Каюсь, виноваты мы со старухою. Всего день за сыном твоим не доглядели, нарушили слово тебе даденное. Один только раз полили молодой дубок водою колодезною. Налетел тут Змей Огненный и унес сыночка в черные облака. Что теперь делать, не знаю, батюшка, заслужил на старости лет наказание. Поступай же со мной, как душе угодно.
– До слова – крепись, а, давши слово – держись, – молвил грозный Дуб. – Не сдержал ты своего обещания, не уберег наследника моего, Ярослава-царевича. Нет тебе за то пощады.
Сказал так Дуб-великан и ещё крепче сжал старика своими корнями. И только он его от земли оторвал, как выскочила из своего укрытия Василинка, закричала гневным покриком на обидчика:
– А ну, остановись, великанище! Опусти деда на Землю-матушку! Хоть и огромен ты, да не боюсь я тебя! Не дозволю тебе обидеть старого!
Удивился великан смелости девичьей, опустил старика на землю, да и спрашивает:
– Ты кто такая? Откуда такая защитница выискалась?
– Внучка я старикова – Василинка, – отвечала девица.
– Какая такая внучка? У старухи со стариком и детей-то не было, – молвил Дуб.
А старик уж и не знает, что делать ему, как уберечь девицу. Стал он просить-умолять:
– Ты прости, Дуб-батюшка, дитя горячее да неразумное. Не ведает она, с кем говорит. Соседская девушка это, Василинка. И впрямь, она нам со старухой, как внученька. Ступай домой, милая, не то и сама пропадешь, и меня не сбережешь.
– Никуда не пойду я, дедушка. И в обиду тебя не дам! Уйди-ка в сторонку.
Отодвинула девушка деда в сторону, сама вперед вышла, да Дубу так молвила: