Сказка про Машу и волшебное зеркальце
Шрифт:
– Зовут меня Никиткой, - говорит мальчишка. - Ну, а жизнь моя плохая: вот уже месяц я Чуху служу - угождаю, отдыха не знаю, злюсь да боюсь! Теперь мы вместе злиться будем, вместе злиться веселей!
– Не хочу я вместе злиться, - расстроилась Машенька.
– Хочу домой из Поганого царства убежать!
– Об этом забудь. Чух ни на шаг от себя не отпускает. У него кругом сторожа - змеи болотные. Тихо сидят, не видать их, а попробуй шаг сделать из его владений - тут же появятся, зашипят, шага ступить не надут! Так-то! Давай лучше корни копать да в пещеру таскать. Много нужно на день корней-то запасти, больно Чух прожорлив!
А Чух с утра злой ходит - не с той ноги встал: то ему варево плохо сварено, то мыши летучие, пещерные мешать стали. Пошёл Никитка мышей выгонять, а Машенька прижалась к стенке, боязно ей. Увидел Чух, что не гоняет девочка мышей, да и разозлился ещё больше. Схватил он невольницу ослушавшуюся, высоко поднял в лапище своей огромной, вот-вот оземь ударит со всей своей силы чудовищной. У Машеньки сердце сжалось, зажмурилась она от страха, ну, думает, конец пришёл! И не видит, как Никитка напал на чудища, колотит его своими кулачками худенькими и приговаривает: «А ну, пусти Машу, монстр противный! Что ты к ней привязался? Она ж девчонка, девчонки мышей боятся!»
Чух от изумления Машу выпустил, шлёпнулась та на пол пещеры, но несильно ударилась. А Никитка из пещеры бегом, Чух - за ним! Вот бегают они вокруг стогов соломы, что у Чуха во дворе заготовлены. Никитка юркий, хоть силы и мало от недоедания, но Чух первый запыхался. Пошёл назад в пещеру, рычит от злости, но и отдохнуть хочет. Завалился он на подстилку соломенную и захрапел тут же.
Никитка тоже вернулся, заглянул осторожно - спит ли чудище. Услышал храп и вошёл в пещеру безбоязненно, тоже на солому повалился - выдохся.
– Что же ты будешь делать, Никитушка, когда он проснётся?
– спрашивает Маша спасителя своего.
– Да ты не бойся, - отвечает тот, - Чух злость заспит. У меня уж сколько раз так было, не впервой я от него бегаю!
Храпит монстр противный, спит и Никитка уставший, а Машеньке не спится от пережитого волнения. От нечего делать достала она коробочку с зеркальцем, хоть в осколочек на себя посмотреть. Глядь - а зеркальце-то почти целое, осколочки-то сами собой волшебным образом склеились, один только кусочек маленький не пристал, рядом лежит. Маша от радости аж подпрыгнула! Давай она в зеркальце красавицу высматривать, шептать в прохладное стекло: «Фея, хорошенькая, помоги же ты мне и Никитке домой вернуться! Или не видишь, как нам тут плохо?» Но молчит зеркальце, молчит вредное.
Заплакала Машенька и от обиды, и от тоски по дому родному. Да, что же, слезами горю не поможешь. Стала она тогда думать: отчего же зеркальце раньше расколотым лежало, а тут вдруг - раз и склеилось? Обещала Фея помощь за добрые дела. А никакого доброго дела Маша не совершала. Вот Никитка - да, совершил сегодня очень доброе дело: спас её от расправы! «Ага! - поняла смышлёная девочка.
– Мы с Никиткой подружились, и добрые дела у нас теперь общие! Ну, что же, - решила Маша, - нужно ему про Фею-то рассказать. Вдвоём мы быстро добрых дел наделаем!
Рассказала Маша Никите про план свой к спасению. Обрадовался тот, вот и начали дети друг другу добрые дела делать. Даст им Чух по два сухарика (а всего только по два кусочка черствого хлебушка в день и выдавал им мучитель), а дети их друг другу суют.
– Ешь, Никита, мой сухарик, - говорит Машенька, - а мне и одного хватит.
– Нет, - отвечает мальчик, - это мне одного хватит. А ты бери-ка мой.
Поспорят они, поспорят, да каждый по два кусочка и съест. И так во всём. Прошёл день, другой, а на третий говорит мальчик:
– Нет, Маша, так мы с тобой никогда доброе дело не сделаем. Давай сегодня я всю работу на себя возьму, а ты отдохни-ка денёк. Только ты мне не перечь!
Так решили они и сделали. Весь день Никита один работает, надрывается, а Маша только следом ходит, делает вид, что работает, а сама отдыхает, да то и дело на зеркальце поглядывает. Вот закончился день, Чух захрапел в своём углу, смотрят дети на зеркальце - нет, не целое оно, по-прежнему один кусочек маленький отколотый лежит.
– Так я и знала!
– расстроенно говорит Маша. - Во всех сказках доброе дело нужно делать, не думая про это, не специально, понимаешь? А я считаю, что это неправильно. Какая разница - специально или нет? Вот ты сегодня за меня работал, мне же легко было, значит, дело было доброе! А раз доброе - так пусть бы зеркальце и склеилось! И как же не думать про доброе-то дело, если оно само думается? А? Что же мучает нас Фея? Не должны добрые волшебницы так с детьми поступать!
– Ладно, Маша, - отвечает ей хмурый Никита, расстроился тоже мальчишка, да и умаялся, - утро вечера мудренее. Завтра что-нибудь придумаем.
Только ничего они утром не придумали. Потому - с раннего утра пришла к Чуху вреда Малявка - приближённая страшного царя по его поручению. Хоть Малявка из вред самая маленькая, Маше по пояс будет, зато и самая шустрая, умеет Бухтею услужить. Чух перед гостьей заискивает, знает, что Бухтеева любимица пришла. А та зыркнула недобрым глазом, отыскала взглядом в тёмной пещере Машу и говорит ей приказным тоном:
– А ну, собирайся! Поведу тебя к Бухтею, нужна ты ему! Сослужишь службу царю нашему - будет тебе прощение и от Чуха освобождение. Пошли!
Маша-то Малявку хорошо знает, не один день жила в Малявкиной норе под её присмотром, злючек-колючек растила да послушной притворялась, а потом обхитрила вреду и сбежала. Ну, думает, сейчас Малявка припомнит ей старое. Но нет, не до этого вреде, спешит она быстрей поручение выполнить, поторапливает Машу, покрикивает.
Вот идут они по местности болотистой: Малявка бодро с кочки на кочку перескакивает, а Маша еле ноги передвигает, на душе у неё тошнёхонько! Увидела это Малявка, рассердилась, раскричалась на Машеньку:
– Глупая! Радуйся - тебе случай представился царю услужить да прощенье получить, а ты нюни распустила! Поколотить бы тебя, да некогда!
– Попробуй только!
– разозлилась и Маша.
Вреда-то маленькая, хоть и злющая, а Маша большая, да и не робкая, взяла, как толкнула Малявку - та в тину болотную и полетела.
Заверещала Малявка от злости:
– Ах, ты негодная!!! Всё Бухтею расскажу! Наконец-то он тебя накажет!
На крик Малявкин прибежали две кикиморы болотные - зелёные, бородавчатые, космы торчком, нос пятачком. Кикиморы молодые, любопытные, страшненькие, но не страшные. Ахают, вреду из тины вытаскивают, на Машу поглядывают осуждающе.