Сказка про Машу и вреду Малявку

Царёва Марина

— А-а-а! — кричит. — Отстань от меня! Где моя мамочка родненькая? Где моя комнатка с новым компьютером? Домой хочу-у-у!!!

Тут Маша вспомнила, как тяжко ей было в Поганом

месте очутиться. Это сейчас она пообвыкла немножко, да и то тошнёхонько. А мальчишка-то тут новенький, вот и страшно ему. И ведь это она, Маша, виновата, что Егорка в Поганом месте очутился. Стыдно ей стало, аж уши запылали, жалко ревущего Егорку. Подбежала она к нему, за руку к родничку подвела, давай чистой водой умывать, по головке гладить, приговаривать:

— Ох, бедные мы с тобой, Егорушка, сиротинушки! А только нам порознь нельзя, давай вместе держаться!

— Давай! — всхлипывает Егорка, размяк совсем от переживаний.

Тут берёзка над головой зашелестела, аж звон пошёл, будто листья у неё серебряные. Раз — и нет под берёзкой ни Маши, ни Егорки, ни мышки маленькой. Не успела вреда подмогу позвать, вернула берёзка детей домой.

Открыла Маша глаза — дома она, в комнатке своей любимой. И платьице на ней красненькое чистенькое, и сама она чистенькая, без единой царапинки, и цыпок на руках нет. «Что же, это мне всё почудилось?» — думает девочка. Тут мама в комнатку её вошла, строго так спрашивает:

— Ну, что, Маша? Подумала, как себя нужно вести?

Бросилась Маша к маме, в передник носом уткнулась:

— Мамочка, родненькая моя! Никогда больше вредничать не стану! Во всём тебя буду слушаться! Пойдём, буду кашу есть овсяную!

Удивилась мама, обрадовалась, по головке дочку погладила. А Маша всё никак не поймёт: сон ли ей приснился или была она в Поганом месте? Только слышит, в кармашке кто-то шуршит. Сунула она туда руку, а кармашек полон листиков зелёных, берёзовых. А в листиках мышка-малышка сидит, улыбается. Отнесла девочка мышку к деточкам, да сухарик ей возле норки положила. И с тех пор Маша вредничать совсем перестала, А Егорка ничего не помнит, заспал, наверное, но вести себя стал тише. А мышку Маша до сих пор подкармливает.