Сказка Сердца / Часть 1: Город Осколков
Шрифт:
Снорри приземлился на стене в районе гидроэлектростанции, расположенной в северной части комплекса, где по причинам, больше имеющим отношение к разгильдяйству, чем к счастливой случайности, в этот ранний час не было часовых. Здоровяк слез с летающего мотоцикла и подошёл к краю стены. Под ним ровной тьмой покоилась вода. Рауд слетел с плеча здоровяка и опустился на бетонную поверхность рядом с ним, растягивая щупальца.
– План прост, – произнёс Снорри и поправил кобуру. – Ты заплываешь под неё и активируешь механизм подъёма. Аварийный рычаг находится под водой прямо на самом дне, возле северной части стены, где кончается лестница. Как только она поднимется, зайду я. Ты ждёшь ровно пять минут и опускаешь её обратно, затем выбираешься к аэроциклу и подбираешь меня на выходе. Что может быть проще?
– Хмм. Этот план похож на решето, – ответил Рауд потоком скептических пузырей.
– В последнее время всё, что мы делаем, похоже на решето, – пробормотал Снорри и уже громко спросил: – У тебя есть другие предложения?
Рауд задумался и после значительной паузы спросил:
– А как ты думаешь её найти?
– Я заберу с собой этого идиота, – здоровяк, а за ним осьминог обернулись на куклу, тут же отреагировавшую и приветливо замахавшую им рукой: «Обезьяна нам известна!»
– Иногда мне кажется, что она тебя понимает, – хмыкнул Рауд.
– Вот и мне кажется, – ответил Снорри.
– Чёртова бездушная кукла! – кивнул тот, у кого ещё не было имени.
Здоровяк снял с себя тяжёлую куртку. Оставшись в одних штанах, с привязанной за спиной куклой, он спустился со стены по металлической лестнице и аккуратно зашёл в воду, чтобы не привлечь к себе внимания. За ним пролевитировал осьминог и исчез в тёмной глади, разойдясь по поверхности концентрическими волнами. Тот, у кого ещё не было имени, впервые с обострённым вниманием смотрел, как исчезают последние звёзды, уступая место ярко-синему куполу неба. Руки Снорри мерно раздвигали воду. Однако ветер дул им в спину, поэтому верхний слой воды тёк в противоположную сторону. Это удивительным образом завораживало пассажира, и он даже не заметил, как они добрались до причала посреди озера. В полутьме колодца, образованного высокой стеной, ещё не пропускавшей разгулявшийся рассвет, на толстых воздушных подушках мерно покачивались бетонные плиты, соединённые тросами.
Снорри ухватился за край причала и стал ждать. Тот, у кого не было имени, заметил, что здоровяк подрагивает от холода, и эта дрожь передалась ему.
– К-когда мы в-войдём, ударишь по правому плечу, если направо, по левому – если налево. Если прямо, бьёшь по обоим плечам. Назад – положишь свои обрубки на плечи и не опускаешь. Я-ясно? Если ясно, ударь один раз, – сквозь зубы проговорил Снорри.
Тот, у кого не было имени, один раз ударил по обоим плечам здоровяка.
– Молодец! Так, глядишь, повышу тебя из идиота в придурка, – хмыкнул Снорри, после чего, как по команде, причал под ними заходил ходуном. Вода забурлила. Из воды показался шпиль, а затем и башня центральной тюрьмы с символом дракона на ней. Гигантское здание ползло вверх, всё выше и выше, потоком волн омыв нежданных гостей и чуть не оторвав Снорри от причала. Когда же оно поднялось на уровень стены и волны успокоились, здоровяк подтянулся и встал. В этот момент металлическая дверь перед ними открылась и появилось заспанное лицо дежурного полицейского.
Пока тот соображал, что происходит, Снорри уже оказался возле него и влепил своим пудовым кулаком ему промеж глаз так, что только разноцветные звёзды сверкающим веером разлетелись в его сворачивающемся в точку сознании. Снорри вошёл в освещённое тусклым светом газовых и масляных ламп помещение, пахнувшее сыростью и страхом. Кукла ударила по обоим его плечам, и он припустил по широкому центральному залу – справа и слева от него тянулись ещё два таких же нефа поменьше, отделённые от него арочными сводами. Оживлённый вертел головой, стуча обеими руками по плечам человека. По бокам с удивлением поворачивали свои головы охранники и прекращали стонать арестанты, провожая мчащихся.
Снорри уже добежал до широкого колодца, уходившего вниз винтовой каменной лестницей, когда где-то наверху раздался свисток и крики стражи. Кукла показала рукой на колодец – и Снорри нырнул в него, перескакивая со ступеньки на ступеньку. Как ураган, здоровяк пронёсся до нижнего этажа и с трудом затормозил, тяжело дыша, перед тонущим в паровых клубах коридоре.
– Куда дальше? – прохрипел он.
Оживлённый снова стукнул обеими руками.
– Никакой фантазии, – хмыкнул здоровяк и медленно пошёл вперёд.
По его правую руку темнели пустые клетки. А вдали слева, из-под двери с кованым рисунком, виднелся мерцающий свет. Когда Снорри подошёл к ней, кукла ударила по его левому плечу. Здоровяк прильнул к тёплому металлу и прислушался, а затем резко открыл её.
Тот, у кого ещё не было имени, успел увидеть лишь удивлённые отёкшие лица Харка и Хурка, тут же соединившихся несколько раз в руках здоровяка и осевших на пол. Рядом с телами двух толстяков стоял каменный стол с маленькими оковами. На нём была обезьянка. Точнее то, что осталось от неё. На поверхности стола лежал обугленный кусочек головы с кудряшками стружек и пепел, а напротив алым огнём горела печь, где покоились кочерги. Снорри взревел, бросился к печи и схватил из неё кочергу. Он повернулся к валявшимся на полу обмякшим палачам, но в этот момент в коридоре раздались крики. Снорри замер в нерешительности, затем выглянул за дверь и бросил кочергу туда. Кто-то истошно закричал, но тот, у кого ещё не было имени, не успел разглядеть его в клубах пара. Снорри принялся рыскать по пыточной камере и выхватил с крюка на стене маленькую сумку, куда аккуратно положил останки Лилы и туда же сгрёб пепел.
Крепко застегнув сумку, он обмотал её грязной тряпкой, схваченной со стола, и обвязал верёвкой, а затем перекинул через плечо. С ненавистью и досадой он глянул на фигуры, растёкшиеся по полу, схватил ещё две кочерги из печи и выскочил в коридор. Над головой того, у кого ещё не было имени, просвистело что-то яркое и громкое. Снорри пригнулся и метнул кочергу в сторону вспышки, являвшейся, по-видимому, источником грохота и шума. Раздался истошный вопль. А Снорри, сшибая, как кегли, выстроившихся в коридоре людей и награждая их ударами раскалённой кочерги, уже прорвался к лестнице и большими скачками поднимался наверх.
Когда он вынырнул из колодца, с верхних этажей и откуда-то сзади по нему дали несколько залпов. А с вышки над дверью застрочил пулемёт. Здоровяк метнулся в соседний неф за колоннами и, петляя, побежал к выходу, где уже виднелась фигура рыцаря в чёрной броне, поднимавшего обоюдоострый меч. Снорри подбежал к колонне недалеко от зловещей фигуры и, выругавшись, отскочил, потому что рыцарь снёс её ударом меча. Но пока он вновь поднимал его, здоровяк пошевелил языком и выплюнул в руку белый шарик. Тот, у кого ещё не было имени, с интересом проследил, как здоровяк замахнулся и кинул шарик в противника. Шар угодил ему в проём металлической шеи и раскололся от удара. Сверкающая белая пыль покрыла броню на спине и плечах рыцаря. Он дёрнулся, из-под чёрных лат во все стороны повалил фиолетового цвета дым, засверкавший белыми разрядами, отчего рыцарь затрясся и упал на решётчатый пол.
В образовавшейся завесе, засвистели яркие вспышки, но Снорри в два прыжка оказался у двери, рванул её на себя и выбрался наружу. Дверь звенела от стрекочущих рикошетом пуль, а, когда он захлопнул её с другой стороны, над их головой раздался рёв моторов, и Рауд на летающем мотоцикле опустился на причал.
– Почему ты не опу… – грозно зарычал на осьминога Снорри, но не успел закончить фразу, потому что вода вновь заколыхалась и с другой стороны причала стало подниматься еще одно здание.