Сказка сказок
Шрифт:
Неделя прошла — тихо. Вторая прошла — тихо. Жабон освоилась, посадила бурак, липучки для комаров и заскучала. «Хоть бы зашёл кто», — думала он и громко пела:
«Как приятны интимные встречи,
как приятна интимная речь...»
Вдруг стук в дверь.
— Чьих будешь? — спрашивает лягушка.
— Я чёрная мышь, я летучая моль, — раздалось из-за двери.
— Опять баба, — расстроилась лягушка, но мышь впустила.
Была она из старинного крысиного рода, хорошо проявившего себя во время эпидемии риккетсиоза в Японии. Звали мышь госпожа
— А чего одна, без мужика? — спросила лягушка.
— Я свободный, эмансипированный грызун, — гордо ответила госпожа Норушко, — и признаю только случайные, свободные от предрассудков связи.
— Ишь, ты, — удивилась Жабон, — а ежели, к примеру, дети — тогда как?
— На этот счёт механизм имею особый, — самодовольно ответила мышка, — действует как часы.
— А я люблю, чтоб мужик был крепкий, к дому привязанный, не пьющий по болести, — вздыхала лягушка.
— Скука, — ответила Норушко, — постоянный мужчина занимает в доме столько места, что можно два комода с платьями поставить. Кроме того, они все негигиеничны.
В таких долгих дружеских спорах коротали они осень. И вот по первому снегу в теремок постучали.
—Кто там? — спросила лягушка.
— Девки, откройте, — Петух пришёл, — раздался из-за двери самодовольный голос.
— Разрешите представиться — свежий петух симментальской породы. Скрываюсь от алиментов, — объявил Петух, заходя в теремок.
— Колоссально! — закричала госпожа Норушко, — разрешите проводить вас в ваш номер?
Вечером пили чай, ели пряник, клевали пьяную вишню. Петух пел жирные романсы, аккомпанируя себе вилкой по графину. В двенадцать ночи лягушка заснула, и храбрый Петух яростно потоптал госпожу Норушко. Это ей настолько понравилось, что, нарушив свои принципы, она перешла к нему жить. Одинокая лягушка готовилась мужественно встретить климакс.
Так прошла зима.
Весной в тереме появился новый жилец. Это был инвалид детства — ёжик без головы и ножек. Но всё остальное, видимо, у него было на месте, что сразу почувствовала лягушка.
Стали они дружить семьями, ходить в гости, выращивать мак и делать чачу. Появились излишки готовой продукции. И однажды утром Петух и Ёжик отправились на Козлиную поляну на ярмарку. Выгодно продав мешок заряженного «Казбека» и бочонок желудёвого самогона, друзья крепко выпили, а выпив начали безобразничать и осквернили памятник егерю-передвижнику Сурикову. Органы лесной безопасности окружили теремок на следующий день под вечер.
— Граждане животные, — объявил капитан Лось, — предлагаю сдаться без боя. Имею указание в случае сопротивления живыми вас не брать.
— Ваша взяла, банкуйте! — злобно крикнул Ёжик и снял маску.
Все сразу узнали рецидивиста Колобка, который и от бабушки ушёл и от дедушки ушёл с вещами и тремя стариковскими сберкнижками.
От ужаса у лягушки лопнул квакательный пузырь, и она тихо скончалась. Петух с мышкой отстреливались до последнего, тяжело ранили Лося, застрелили в суматохе Колобка и подожгли дом. Сгорело два гектара хвойной тайги.
ИСТОРИЯ
Давно это было. Мудрый гномик Марцелиус бы тогда молодым высоким блондином с могучим волосяным покровом. В далёком северном городе Копенгагене жил молодой человек, который не уважал старших. Звали его Розенбом. Он не уступал старушкам места в транспорте, не давал нищим мелочи, дразнил дедушек и обижал животных.
Однажды он смастерил из бука отличный скобочник и выбил глаз старику Мёбиусу. Мало того, что у Мёбиуса он был единственным, но он был изготовлен из знаменитого чешского хрусталя.
— Дай же денег, — взмолился несчастный старик, — но получил ещё один заряд по затянутым в сукно ягодицам.
Весело смеясь, Розенбом со скобочником пошёл в лес терроризировать животных.
Как раз в это время гномик Марцелиус (который ещё не был гномиком) плавал на спине в маленьком лесном озере.
— Выдра, — решил Розенбом и спустил курок.
Тяжёлая свинцовая скоба попала Марцелиусу прямо в центральную нервную систему. Он на глазах стал ростом с грушу, горбатым и лишился могучего волосяного покрова.
— Трепещи, глупый Розенбом! — в гневе прокричал Марцелиус и сказал магическое слово «Раух!».
Розенбом сразу же усох, сморщился и превратился в безобразного карлика с носом, величиной с маринованный огурец.
— Учти, проклятый анусник, что ты только тогда станешь прежним, когда тебя полюбит красивая девушка во Фландрии, — объявил Марцелиус, пукнул и растворился в воздухе.
Карлик Нос долго плакал, кричал и требовал пересмотра дела, но затем сломал на голове ненавистный скобочник и пошёл в город.
При его виде прохожие шарахались в стороны, жёнщин рвало шумно на улице и даже собаки в ужасе гадили под себя.
Ночью голодный Нос постучался в дверь к мяснику Мацаоке.
—Ой! — сказал Мацаока, увидев перед собой карлика, — этого не может быть.
— Может, — мрачно сказал Нос, — дай мяса.
— Лучше посмотри телевизор, — захохотал грубиян Мацаока и обнажил перед карликом свой мясистый зад с татуировкой «Сделаем наш народ образцовым».
Доведённый до отчаяния голодом и насмешками карлик изо всех сил вонзил свой гигантский нос в зад мяснику.
— Сдаюсь! — не своим голосом заорал Мацаока, — я твой навеки!
Так Нос стал работать у Мацаоки младшим отвальщиком.
Но злая судьба ненадолго сжалилась над карликом.
Как-то жадный Мацаока продал тушу сибиреязвенного хряка на свадьбу магистру Тульпиусу. После того, как свадьба плавно перешла в похороны, Мацаока был взят под стражу и расчленён на базарной площади. Карлик Нос еле ноги унёс. Две недели голодал и жил в канализации, пока не обнаружил на одной тихой улице лавку с вывеской «Вдова Мальвазио — Сдоба и княглики! Флячки с чесноком! Вкусно, как у мамы!».