Сказка Спящего королевства

Городецкая Наталья

Птица-Найденыш уставился на зверька. Пустикс тяжело вздохнул.

— Ты сообразительный. Да, Замороченный Лес, ведущий в Подземное Царство злой Колдуньи. Будем надеяться, что я ошибаюсь.

— Получается, что мы идем по кругу. Время и пространство играют с нами. Кстати, ты заметил, что мы несем потери.

Пустикс только лапкой махнул. — Боюсь, что следующим пропавшим будет не принц, а твой крылатый и пушистый приятель, — зашептал он на ухо Птице-Найденышу, — Здесь могут быть ловушки на Пустиксов.

— Мы привяжем тебя к самому могучему принцу. Если, даже, парализовав твою волю, ловушка начнет подманивать, на человека ее зов не действует. Принц останется на месте, а значит и Пустикс вместе с ним, — пообещал Птица-Найденыш. — А теперь, когда мы

все обсудили, пора вылезть из убежища. И держи ухо востро.

— Слушаюсь, мой генерал! — как заправский вояка гаркнул Пустикс, приложив когтистую лапку, к фиолетовой головенке.

Друзья выбрались из укрытия. Пустикс прихватил небольшую корзинку и отправился за ягодами. Птица-Найденыш, вооружившись поварешкой, занял пост у котла с кулешом. Но едва, малыш склонился над варевом, как кто-то дернул его за полу куртки. С трудом, удержавшись на ногах, Птица-Найденыш приготовился посчитаться с глупым шутником. Резко повернувшись, он поднял, было, поварешку. Перед ним стоял Пустикс.

— Тс-с-с! — загадочно прошелестел зверек. — Пошли скорее. Тут такое твориться! Я раскрыл тайну исчезновения принцев. А мы-то головы ломали, куда они деваются! Вроде, утром построились, провели перекличку, а как вечером спать ложиться, то одного, то двух не досчитаемся.

Птица-Найденыш вручил поварешку принцу Сластёну, который, по обыкновению, отирался у рюкзаков с припасами. Обжора и лакомка, надеялся втихую поживиться чем-нибудь вкусненьким. Удостоверившись, что кулеш в полной безопасности, малыш бросился за Пустиксом.

Пробравшись сквозь густые кусты, зверек остановился, и предостерегающе поднял лапку. Вдали, на поваленной осине, сидела неизвестная девушка. Рядом замер принц Драгомир. Не сговариваясь, друзья плюхнулись на землю, и осторожно поползли вперед. Подобравшись к парочке, на расстояние, позволяющее хорошо слышать их беседу, разведчики укрылись в неглубокой канаве.

— Пузко болит! — тихонько проскулил зверек. — Пустиксы отличные летуны, а вот червяки из нас некудышние.

Птица-Найденыш погрозил другу кулаком. Страдалец надулся и уткнулся носом в лапу.

— Так ты думаешь, принцы не бросятся меня искать, — услышали они, неуверенный голос Драгомира.

— Любимый, у Спящей Красавицы и без тебя достаточно спасателей. Неужели ты готов разбить мое сердце, разрушить нашу любовь, предать прошлое ради неизвестной принцессы. Подумай, ты погубишь ни за грош и себя, и меня, и ту, которую решил избавить от злых чар. Бедняжке может помочь настоящее чувство, а не благородная жалость.

— Любомира, единственная, я был ослом. Отправиться в поход, повинуясь стадному чувству! Затмение какое-то нашло! А если бы все начали с крепостной стены бросаться вниз головой? Неужели, я бы не сумел отказаться!? Мне бесконечно совестно!

Девушка спрыгнула с осины и взяла принца за руку. Молодые елочки скрыли влюбленных от любопытных глаз. Пустикс скользнул вслед за ними. Птице-Найденышу ничего не оставалось делать, как последовать за неугомонным зверьком. Догнав соглядатая, он потянул его за шерстку.

— Пойдем обратно. Невеста нашла легкомысленного жениха и вернула его домой. Ничего особенного…

Но он не успел договорить. Внезапно раздался сухой треск, влюбленная красавица вспыхнула фиолетовым пламенем, и превратилась в безобразное чудовище. Острые желтые клыки торчали из пасти. Длинный хвост, раздвоенный на конце, угрожающе постукивал по земле. Захлестнув им, остолбеневшего Драгомира, недавняя прелестница уволокла жертву. Когда невольные свидетели пришли в себя, они тщательно обследовали место преступления.

— Смотри, — ахнул Птица-Найденыш, — Как сквозь землю провалились! Вот чудеса! Только что перед нами было выгоревшее пространство. Даже камни оплавились. А теперь, показалась молодая травка. Еще несколько минут, и никому в голову не придет, что здесь произошло.

Друзья потрясенно наблюдали за невероятными превращениями таинственной полянки. Когда же на ней, как капельки крови, расцвели алые маки, Птица-Найденыш тяжело вздохнул, и словно, отгоняя ночной кошмар, потряс головой.

— Возвращаемся! Драгомир в лучшем случае в подземной темнице Ведьмы, в худшем… Что говорить! Сам все видел! Надо срочно предупредить принцев о смертельной опасности. Они должны ни на шаг не отходить от лагеря. Проклятая старуха решила извести нас по одному. Видимо, погубить всех одновременно, у нее кишка тонка.

Пустикс стал на колени, стукнул кулачком по земле, и угрожающе заурчал.

— Клянусь моей горячо любимой мамочкой, я разгадаю твои тайны, проклятая Ведьма Подземного Королевства! Я вернусь и отомщу! Вызволю всех принцев! А, потом, и до злыдни доберусь! Идем, Птица-Найденыш! Идем брат!

Глава пятнадцатая

В которой Сластён проявляет чудеса сообразительности

Когда Птица-Найденыш и Пустикс прибежали на место вечерней стоянки, странная картина предстала перед ними. Лагерь словно вымер. Не слышалось ни единого звука: никто не пел, не шумел, не храпел, не шутил, не звякал ложками… Погасший костер. Недостроенные шалаши. Сваленные в кучу рюкзаки. И тишина, изредка нарушаемая неприятным скрежетом. Переглянувшись, друзья крадучись направились к единственному, почти готовому шалашу, из которого доносились подозрительные звуки. Птица-Найденыш первым нырнул внутрь. Пустикс замешкался. Но, услышав странное бульканье, он поспешил присоединиться к отважному человечку. Однако, в проходе, он столкнулся с Птицей-Найденышем. Красный как рак малыш, вытирал слезы. Выскочив на полянку, он повалился на траву, и принялся перекатываться с боку на бок, повизгивая и похрюкивая. Изумленный зверек, поспешил разобраться в причине столь дикого поведения. Но, через секунду и он истерично хохотал, сидя рядом с другом.

Из шалаша выполз Сластён с поварешкой в руке. Он тяжело отдувался. Его лицо, руки, одежда были выпачканы. Шелковая сорочка разошлась на туго набитом животе. Одна пуговица не выдержала и оторвалась.

Стоило друзьям взглянуть на осоловевшее лицо принца, как они зашлись в новом приступе неудержимого веселья.

— Ой, не могу! — повизгивал Птица-Найденыш. — Слопал котел кулеша! Сидит и поварешкой по стенкам скребет!

— И вылизывает! Штаны на пузе не сходятся! Рубаха трещит! Скоро лопнет! — вторил Пустикс.

— Ну вас! Прошатались неизвестно где, а теперь упражняетесь в остроумии! — вяло проворчал Сластён. — Просто, у меня на нервной почве всегда аппетит разыгрывается. Вот, насмотрелись бы ужасов как я, не один, а целых три котла похлебки съели бы.

— Ужасов? — мигом посерьезнел Птица-Найденыш.

— Да! — начал охотно делиться пережитым, обжора. — Откуда ни возьмись, явились, не запылились, принцессочки. Наши доблестные спасатели оставили их на балу, одних одинешенек. Так вот, вцепились девчонки мертвой хваткой, в разлюбезных женихов, и, ну, тащить их прочь из лагеря. Наши дурачки нюни распустили, давай принцессочкам ручки целовать. А я смекаю: откуда они здесь, в непроходимой чащобе, среди болот взялись? И платья у них, словно только что из-под утюга. И на туфельках ни пятнышка. Чую, дело не ладно. Я котел в руки, чуть не ошпарился, и ходу. И точно. Смотрю, куда принц со своей милой направится, там какая-то вспышка, дым столбом, звуки непонятные. Да, такие звуки, что озноб до костей пробирает. Понял я, чьих рук дело. И от волнения немного подкрепился.