Сказка в стиле "техно...."
Шрифт:
Варька не связывала игру с монитором, который она видела каждый день. Он воспринимался как нечто отдельное от того мира, в котором она играла. Но, в какой-то момент изменения на экране связались с очередным ходом, и Варька снова заинтересовалась экраном. Теперь уже ее интересовали изображения и их изменения. Варька стала делать ходы, уже ориентируясь на монитор. Ходила так, как ей нравилось. А не так как того требовала игра. Передвижение изображений по экрану ей нравились больше.
Петька тут же открыл программу рисования и начал рисовать. С этих пор шахматы были заброшены. Варька рисовала. Всё, что видели ее глаза. Все и всех. Это были не фотографии, а именно рисунки. От кривых каракуль, до вполне похожих моментальных набросков с натуры. Скорость появления рисунков быстро возрастала и однажды стала движущейся картинкой. Она становилась то линейной, то обрастала цветом
Рисование кончилось также неожиданно, как и всё остальное до этого. Варька вдруг затихла и перестала подавать признаки жизни. И хотя контроль показывал нормальный рост структуры Варькиного мозга, и даже некоторое опережение, Варька замерла. Она ушла в себя. Даже глаза, которые ни на миг не останавливались, вдруг замерли. Произошло что-то очень важное. Постепенно Варька обрела былую подвижность и любопытство, но это была уже другая Варька.
К тому времени постоянный контроль уже был снят. Теперь проверки Варькиного развития проводились уже по графику. И не каждый день.
Варька полностью перешла на саморазвитие. Стекло, через которое следили за ростом ее мозга заменили на металлическую крышку. Теперь тараканы в ее мозгах подчинялись только самой Варьке. Но она этого не знала и не понимала. Для нее это было совершенно естественно. Мы же не думаем о том, какую работу производят РНК в наших клетках, и какой именно белок они сейчас воспроизводят. Это внутренняя работа клеток и организма. Она за пределами нашего сознания.
Запасы составляющих ее мозга находились в норме, но и добавить недостающее особого труда не составляло. Структура мозга доросла до предусмотренного разработчиками развития и продолжала расти. Особое внимание на этом этапе уделялось системам логической обработки информации. Петька связался с множеством специалистов и программы по развитию Варьки из Интернета качал часами. Множество программ привозили. Потом шла большая работа по унификации программ и подгонке их к общей методике. Отобранные программы загружались через оставленные порты прямо в Варькину систему управления. Там они пропадали бесследно, но последующие проверки показывали, что развитие идет в нужном направлении. Выходит, что загружаемые программы как-то работают. Но и этот источник знаний Варька однажды перекрыла. Она вдруг перестала принимать программы. Видно, не стало в них проку. Никто особо и не настаивал. Пришло время другой формы обучения.
Варька уже вполне освоилась в своем новом положении. Она уже освоила заново старые команды, которые ей подавали по радио. Ответы были вполне адекватны. И начальство разрешило подключить двигатели. Первый подскок Варька совершила прямо тут на столе. Предварительно ее крепко привязали веревками за шурупы, ввинченные в пол. И шурупы и веревки выдержали первое включение. И хоть мощность двигателей была предварительно ограничена очень сильно, рывок все равно был ощутим. Потом попытки повторялись многократно. Каждый подъем был ровнее и плавнее предыдущего. Потом начались качания в пределах свободы веревочных ограничителей. Варька выполняла команды четко и корректно. И настало время, когда веревки сняли, шурупы вывинтили, и мощность двигателей вывели на среднюю мощность. Пришло время летать.
Первый полет прошел здесь же у Степки в комнате. Осторожный подъем до потолка, облет вдоль стен и посадка на тот же стол, с которого она поднялась. Она ничего не отбрасывала при полете, воздушной струи или потока газов не было. И полет проходил в полной тишине и спокойствии. Только слабый гул доносился из-под Варькиной брони.
Более чем полуметровый диск тихо скользил под потолком, вызывая полное ощущение легкости и беззащитности. Кажется, дунь, и унесётся Варька прочь как воздушный шарик на ветру. А между тем в ней три пуда веса и огромная мощность, сопоставимая с мощностью хорошего легкового авто. Ощущения обманчивы.
Потом были и другие полеты. Она порхала по комнате, облетая препятствия в виде Петьки, Степы и Васи. Зависала над ними и усиленно мешала им заниматься делом.
Если первый полет от начала и до конца выполнялся по командам от Степкиного компьютера, то последующие уже требовали только разрешения
Одновременно отрабатывался и язык общения. На первых порах Варька, как прилежная ученица, держала постоянный контакт с управляющим компьютером. Степка мог, глядя на экран точно сказать, что делает Варька, как работают все ее системы, как отрабатываются команды управления. Потом команд стало меньше, контроль тоже уменьшился, и Варька стала переходить на закрытый режим. Теперь она сама определяла свои действия и не поддерживала связь. Теперь она только отвечала на запросы. Коротко и точно. Что поделаешь, режим радиомолчания. Он предписан заказчиками. Надо исполнять.
Включили систему подавления каналов связи. В качестве целей подавления использовали радиотелефон. Петька пытался позвонить, а Степа дал команду на подавление этой связи. После этого, кроме шума и треска в трубке никаких сигналов Петька больше не слышал. Варьке так понравилась эта новая забава, что она стала усмирять все радиотелефоны в округе. Сотовые и обычные. Институт практически остался без связи. Еле-еле заставили Варьку прекратить это безобразие. Она прекратила. На время, но потом возобновила свои пиратские набеги на телефоны. С ней пытались бороться, но пока ей это не надоело, все усилия были напрасны. Степкин компьютер уже лопался от количества и координат успешно обнаруженных и подавленных целей. Их передавала Варька после успешного подавления очередного телефона или телевизора. Но и эта игра прошла. Варька успокоилась. Радиопиратство прекратилось. Только по команде и только в пределах очередной задачи. Кажется, Варька поняла, что есть игра и есть - работа.
Свет мой, зеркальце...
Зеркало произвело на Варьку неизгладимое впечатление. И, слава богу, что зеркало оставшееся в Степкиной комнате от лучших времен, было небольших размеров. Оно висело на стене уже много лет. О нем и не вспоминали, хоть и пользовались им ежедневно. Есть и есть, как многое в нашей повседневности.
И Варька, до поры, не обращала на него никакого внимания. К блестящим поверхностям и предметам она уже привыкла. Стекло уже не воспринималось ею как нечто неосязаемое. Видно, приборы в ее чреве сразу определили твердую природу этого прозрачного нечто. Для нее стекло сразу было преградой. Как стена, дверь и все остальное, что она могла видеть. Окно никогда не воспринималось ею как выход в другой мир. Но она видела то, что за окном. Возможно, что после рисования на экране монитора мир за окном был таким же рисунком, только более сложным и неизмеримо более интересным. Раньше она могла влиять на рисунок, менять и переделывать. Этот рисунок менялся помимо ее воли. Он был очень похож на тот мирок, в котором она находилась сейчас. Так же определялся ее приборами. Он был таким же, но за твердой преградой, пройти за которую она не могла. Она и не пыталась. Она просто воспринимала его как данность. Для неё так было всегда.
С первого момента, когда ее глаза начали видеть. Но изменчивость мира за окном привлекала ее постоянно. Она могла часами висеть перед окном, исследуя этот неведомый ей объект. Степкин компьютер мог бы нарисовать полный набор карт съемок местности, видимой из окна Степкиной комнаты. Во всех спектрах частот Варькиного радара и спектров видимости Варькиных глаз. Он фиксировал всё, что вызывало Варькин интерес.
Зеркало долго воспринималось Варькой как часть стены Степкиной комнаты. Но первые же полеты сделали его центром внимания. Это тоже был мир за стеклом. Но он не определялся так же реально, как тот, что за окном. Он вообще никак не определялся. Там в зазеркалье все рвалось на отдельные несоединимые части. Её глаза видели, а приборы ничего не фиксировали. Любое ее движение относительно зеркала вызывало и перемещение в зазеркалье, но в противоположную от ожидаемой сторону. Это никак не хотело вписываться в уже устоявшиеся Варькины представления об окружающем ее мире. И еще это странное и тупое создание, закрывающее все стекло именно в тот момент, когда Варька пыталась заглянуть в зазеркалье.
Варька изначально была лишена агрессивности. Она не кинулась отстаивать свои законные интересы. Она не пыталась выяснять отношения. Она стала искать обходные пути. И оказалось, что если заглядывать в зеркало сбоку, то никто не мешает. И если издалека. В этом случае тот, за стеклом, тоже гуляет где-то далеко. Постепенно паритет сторон был найден, и Варька уже не обращала внимания на это создание зазеркалья. Этот призрак зазеркалья стал просто частью того призрачного мира за стеклом, с которым она примирилась и приняла.