Сказки (200 сказок)
Шрифт:
Так странствовали они некоторое время и подошли раз к дремучему лесу, а дорога к королевскому городу проходила через лес. Вели к городу две тропы: по одной надо было идти семь дней, а по другой всего два дня, но никто из них не знал, какой путь выйдет короче. Уселись два странника под дубом, стали совет держать, как им быть и на сколько дней брать с собой хлеба. Сапожник сказал:
– Надо расчёт вести наперёд, я возьму хлеба с собой на семь дней.
– Что ты? – сказал портной. – Тащить хлеб про запас на семь дней на спине, как вьючный осёл, это и оглянуться-то нельзя будет! Я полагаюсь на господа бога и загадывать наперёд не собираюсь. Деньги, что у меня в кармане, годны ведь и летом и зимой одинаково, а хлеб во время жары засохнет и заплесневеет; да и куртка-то у меня мала; еле до локтей достаёт. Почему б нам не поискать верной дороги? Хлеба на два дня – и всё.
И вот купил себе каждый из них хлеба, и пошли они наудачу через лес.
Было в лесу тихо, как в церкви. Не веял ветер, не журчал ни один ручей, птицы не пели, и сквозь густые ветви не проникал ни один луч солнца. Сапожник не проронил ни слова, тяжёлый хлеб оттягивал ему плечи, пот градом катился по его сердитому и мрачному лицу. А портной был весел, шёл вприпрыжку и, зажав в ладонях листочек, то насвистывал, то напевал песенку и думал: «Господь на небесах, пожалуй, радуется, что я такой весёлый».
Так прошло два дня, но на третий день лесу не видать было ни конца ни края, и сердце у портного вдруг упало; но всё-таки весёлости своей он не потерял, а полагался на господа бога да на свою удачу. На третий день вечером он улёгся под деревом голодный. Так случилось и на четвёртый, и когда сапожник уселся на дереве, сваленном бурей, и начал закусывать, то портному оставалось только одно – смотреть на это. Когда он попросил дать ему кусочек хлеба, сапожник язвительно засмеялся и сказал:
– Ты всегда был такой весёлый, ну, попробуй-ка теперь, как быть грустным: птиц, что поют на заре, вечером ястреб хватает.
Короче говоря, не было у сапожника жалости. На пятый день бедный портной не мог уже от истощенья больше подняться и слова вымолвить; щёки у него побледнели, глаза стали красные. Вот сапожник и говорит:
– Нынче я дам тебе кусок хлеба, но за это выколю тебе правый глаз.
Несчастному портному так хотелось жить, что ему ничего не оставалось, как согласиться; он заплакал в последний раз обоими глазами, а затем сапожник, у которого сердце было каменное, выколол ему острым ножом правый глаз.
Вспомнилось тут портному, что говаривала ему когда-то мать, когда он в кладовой лакомился: «Ешь сколько можно, а терпи сколько должно». Вот съел он дорого стоивший ему хлеб, поднялся на ноги, забыл про своё несчастье и утешился тем, что ведь и одним-то глазом можно достаточно видеть. Но на шестой день он снова почувствовал голод, у него сосало уже под ложечкой. Вечером свалился он под деревом, а на седьмое утро от истощенья не мог и подняться, и смерть была уже близка. Тут сапожник и говорит:
– Хочу я оказать тебе милость и дать тебе ещё кусок хлеба. Но ты даром его не получишь, за это я выколю тебе и второй глаз.
Понял портной, что всю свою жизнь был легкомысленным, стал просить у господа бога прощения и говорит сапожнику:
– Делай, что знаешь, я готов вытерпеть всё, что положено. Но помни, что господь бог не каждую минуту судит, – наступит час, когда ты получишь возмездие за своё злодеяние, которое ты надо мной совершил и чего я от тебя не заслужил. В счастливые дни я делился с тобой всем, что у меня было. Ведь моё ремесло такое, что стежок за стежком надо следить. Если я потеряю глаза и не смогу шить, то придётся мне идти милостыню просить. Ты хоть по крайней мере не бросай меня тут одного, а то мне пропадать придётся.
Но сапожник, забывший в сердце своём бога, взял нож и выколол портному и левый глаз. Дал он ему потом поесть кусок хлеба, сунул ему в руку палку и повёл его за собой.
Вот зашло солнце, вышли они из лесу, и стояла на поле у лесной опушки виселица. Повёл туда сапожник слепого портного, бросил его там лежать, а сам двинулся дальше. От усталости, боли и голода несчастный уснул и проспал целую ночь. Когда стало светать, он проснулся, не зная, где он находится. А висели на виселице два бедных грешника, и сидел у каждого на голове ворон. И заговорил один из воронов:
– Братец, ты что, не спишь?
– Да, не сплю, – ответил второй ворон.
– Я тебе что-то скажу, – заговорил опять первый. – Роса, упавшая нынче ночью с виселицы, может вернуть зрение всякому, кто ею умоется. Эх, если б знали об этом слепые, то каждому из них захотелось бы вернуть себе зрение, даже если б они не поверили, что это возможно.
Услыхал это портной, достал платок, приложил его к траве и, когда он намок от росы, протёр им себе глазницы. И вмиг исполнилось то, что сказал ворон: оказались у него два новых и здоровых глаза. Увидел вскоре портной солнце, которое подымалось над горами. Раскинулся перед ним на равнине большой королевский город с роскошными воротами и целою сотней башен, и начали пылать золотые макушки и кресты на шпилях. Он мог различить каждый листок на деревьях, видеть пролетающих птиц и комаров, ведущих в воздухе пляску. Достал портной из кармана иглу, и когда смог так же легко, как прежде, вдеть в неё нитку, сердце забилось у него от радости. Он бросился на колени, стал благодарить господа бога за оказанную ему милость и прочитал утреннюю молитву, не забыв помолиться и о бедных грешниках, что висели, как язык колокола, и бились под ветром один об другого. Взял он на плечи свою котомку и, вскоре позабыв о перенесённых страданьях, отправился дальше, насвистывая и напевая песенку.
Первым, кого он встретил, был гнедой жеребёнок, весело скакавший по полю. Портной ухватил его за гриву, собираясь сесть на него верхом и ехать в город. Но жеребёнок стал его упрашивать, чтоб он оставил его на свободе.
– Я ещё совсем молод, – сказал он, – и даже такой лёгонький портной, как ты, и тот может переломать мне хребет. Отпусти меня бегать на воле, пока я не окрепну. Подойдёт время, и я смогу тебя отблагодарить.
– Ну, беги себе, – сказал портной, – вижу, что ты тоже такой попрыгун, как и я. – Он хлестнул его по спине прутиком, и жеребёнок на радостях, взмахнув задними копытами, перескочил через кусты и канаву и помчался по полю.
Но портняжка со вчерашнего дня ничего не ел.
– Хотя солнце и наполняет мне светом глаза, – сказал он, – а хлеб в рот, однако, не попадает. Первое, что встретится мне на пути, если оно окажется хоть немного съедобным, надо будет поймать.
В это время навстречу ему важно шествовал по лугу аист.
– Постой, постой! – крикнул портной и схватил его за ногу. – Не знаю, можно ли тебя есть, но с голоду долго разбираться не станешь, я отрежу тебе голову и тебя зажарю.