Сказки адыгских народов
Шрифт:
Пришла она к одному пастуху, пасшему баранов; переночевав там и узнав, что один хозяин ищет пастуха, она нанялась к нему на пять лет, получив вперед шестьдесят овец, которые по прошествии пяти лет должны были стать с их приплодом, по обычаю, ее собственностью. Прожила она на этом коше свои договоренные пять лет, и наконец до исхода их осталось всего день или два. Овцы ее были сосчитаны и отделены особо. За все это время ни одному человеку не пришло в голову, что она была не мужчина, а женщина; так ловко вела она себя.
Вечером, перед тем днем, как должен был кончиться срок уговора, на кош приехал ее отец с работником,
— Завтра я должен расстаться с кошем, на котором прожил пять лет, не слыша за все это время ни от одного человека ругательного слова. Позволь же мне перед расставанием зарезать одного своего барана и угостить своих товарищей. Кстати, у нас есть и гости, следовательно, и для них не нужно будет резать барана.
Логупаж согласился на ее просьбу. Тогда она сама поймала лучшего из своих баранов, зарезала, чисто сняла с него кожу, разрезала на части и положила в котел варить, внутренности же надела на вертел, разложила большой огонь и, усевшись жарить их, сказала гостям, сидевшим у огня:
— Не хотите ли от скуки послушать одну сказку; на кошу нам больше нечем вас позабавить.
Гости просили ее рассказать.
Тогда она последовательно передала все с ней случившееся, окончив свой рассказ следующими словами:
— Если же мои слова вам кажутся неправдой, то вот убедитесь. — И, сняв шапку, показала свои волосы. Тогда узнали — отец свою дочь, хан свою жену; тотчас старик своего работника, а хан аталыка привязали к необъезженным коням и пустили их в степь. Таким образом хан отыскал свою жену, а она нашла снова и своего мужа и своего отца. Все они вместе живут и доселе. Ушами вы слышали, да проживете, пока увидите глазами.
33. Сказка о черепе
Опубл.: СМОМПК, 1905. Вып. 35, отд. 2 с 69—79
Записана и переведена на русский язык В. В. Васильковым в начале 1900-х годов.
Сказка представляет интерес как пример своеобразного бытования на адыгской почве сюжета, явно заимствованного из фольклора мусульманских народов.
В одном ауле жил старый эфенди Гасан. Служа в мечети, он еще находил время заниматься собиранием и исследованием целебных трав и кореньев, из которых приготовлял полезные лекарства, и слыл в народе за искусного лекаря. К нему постоянно приходили жители его аула, да и обитатели отдаленных аулов нередко заглядывали в его саклю.
У эфенди Гасана была единственная дочь, звали ее Фатьма; она была красивая и умная девушка, старик отец очень ее любил. Видя, с каким интересом она следит за его лекарственными опытами, он стал знакомить ее с целебными свойствами трав и кореньев, и когда эфенди Гасану случалось отлучиться из дома, а это бывало довольно часто, то он без боязни оставлял свою домашнюю аптеку в руках дочери.
Однажды эфенди Гасан возвращался из дальнего аула знакомой горной тропой и был немало испуган и удивлен, когда увидел на дороге человеческий череп. В первую минуту под влиянием страха он хотел бежать, но любопытство заставило его пересилить страх, подойти к черепу и взять его в руки. Но как же был поражен старик, когда увидел на черепе надпись, которая гласила: «От меня еще должны погибнуть семь человек».
Прочитав
После долгих размышлений эфенди Гасан решил так: все сохранить в тайне, чтобы понапрасну не волновать жителей аула и не пугать дочь, а череп немедленно сжечь. «Огонь уничтожит все чары, — думал эфенди Гасан, — и таким образом угроза черепа сама собой потеряет силу».
Решив так, старик развел в очаге огонь, и, когда дрова разгорелись и показалось пламя, эфенди Гасан бросил череп в очаг. Долго пришлось ему ждать, пока кости черепа превратятся в золу, но он терпеливо дождался этого, потом тщательно собрал всю золу и высыпал ее в платок, крепко обвязал кулек веревочкой и спрятал в самый отдаленный уголок своей домашней аптечки. После этого он совершенно успокоился.
Вскоре ему пришла в голову мысль пойти в Мекку на поклонение Каабе, и он стал собираться в дорогу. Его паломничество должно было продлиться не менее года, и эфенди Гасан согласно этому устраивал свои домашние дела. Так как у него, кроме дочери, никого не было из близких, то эфенди оставил ее полной хозяйкой всего своего имущества. Фатьма горько плакала, узнав, что отец уходит и оставляет ее одну на такое долгое время, но, как покорная дочь, не смела ни возражать, ни уговаривать. Прощаясь с Фатьмой, эфенди Гасан советовал ей не грустить.
— Если же, — сказал он, — найдет на тебя минута грусти, ты всегда ее прогонишь от себя работой. Перебирай мои лекарственные травы, сортируй их, как я тебя этому учил, и ты, занятая полезным делом, будешь без грусти вспоминать обо мне.
После ухода отца Фатьма долго плакала и никак не могла приняться ни за какое дело, но наконец она устыдилась своего малодушия, решила последовать совету отца и принялась перебирать и сортировать лекарственные травы и коренья. Их было очень много, все они были разложены в отдельных мешочках, и Фатьме предстояло много работы. Однажды, перебирая мешочки и разглядывая их содержимое, она напала на платок, в котором был завязан пепедот сожженного черепа. Открыв платок и увидев в нем какую-то серую массу, Фатьма остановилась в удивлении.
«Что это может быть за лекарство такого странного вида и почему отец ничего мне не сказал о нем?» — подумала она. И девушка решила попробовать порошок на вкус; взяв маленькую щепоточку, Фатьма положила ее на язык и убедилась, что это простая зола.
Через некоторое время после этого девушка вдруг с ужасом почувствовала, что она беременна; с этого времени она уже не могла спокойно заниматься работой: стыд н страх перед отцом причиняли ей сильные нравственные муки и лишали ее возможности что-либо делать. Время шло, а эфенди Гасан все не возвращался. Наконец Фатьма родила прекрасного здорового мальчика; к этому времени вернулся долгожданный эфенди Гасан, Когда жители аула прослышали о его возвращении, то устроили почтенному старику торжественную встречу, как самому почетному и уважаемому лицу. Поздоровавшись с односельчанами и не видя дочери, эфенди Гасан наконец не вытерпел и спросил: