Сказки американских писателей
Шрифт:
— Но это же никуда не годится. Царь зверей не может быть трусом, — вмешался Страшила.
— Знаю, — согласился Лев, смахивая слезы кончиком хвоста. — Это моя большая беда, и я из-за этого очень страдаю. Но как только возникает опасность, сердце у меня начинает бешено колотиться.
— Может, просто у тебя больное сердце? — предположил Железный Дровосек.
— Может быть, — согласился Лев.
— А если так, — продолжал Железный Дровосек, — будь доволен! Ведь это значит, что у тебя есть сердце! Вот у меня, например, сердца нет, так что и сердечных болезней быть не может.
— Возможно, — задумчиво произнес Лев. — Не будь у меня сердца,
— А мозги у тебя есть? — заинтересовался Страшила.
— Надеюсь. Правда, я никогда не проверял, — ответил Лев.
— Я иду к Великому Озу просить, чтобы он дал мне немножко мозгов, — пояснил Страшила. — У меня ведь голова набита соломой.
— А я хочу попросить у него сердце, — сказал Железный Дровосек.
— А я попрошу Оза, чтобы он отправил нас с Тото обратно в Канзас, — добавила Дороти.
— Как вы думаете, Оз сможет дать мне храбрость? — спросил Трусливый Лев.
— Да что ему стоит?! Это так же просто, как дать мне мозги, — заверил его Страшила.
— А мне — сердце, — сказал Железный Дровосек.
— А меня вернуть в Канзас, — подхватила Дороти.
— Тогда позвольте, пожалуйста, и мне пойти с вами, — сказал Лев. — Ведь если я не получу хоть немного храбрости, жизнь у меня станет просто невыносимой.
— Милости просим, — сказала Дороти. — Ты сможешь отгонять других диких зверей. Мне кажется, они ещё трусливее тебя, раз позволяют так легко себя запугать.
— Так и есть, — согласился Лев. — Но я-то от этого храбрее не становлюсь. А пока я знаю, что я трус, счастья мне не видать!
И вся честная компания снова пустилась в путь, а Лев царственной походкой вышагивал рядом с Дороти. Сначала Toтo этот новый спутник не понравился, он все вспоминал, как чуть не угодил в огромную пасть — быть бы ему тогда перекушенным пополам; но мало-помалу пес освоился, и вскоре Toтo и Трусливый Лев стали добрыми друзьями. Больше в этот день ничего не случилось, и наши герои продолжали своё путешествие мирно. Правда, Железный Дровосек умудрился наступить на какого-то жука, переползавшего через дорогу, и раздавил беднягу. Дровосек был безутешен, ведь он всегда старался не причинять вреда ничему живому. Теперь он шел, роняя на ходу слезы печали и сожаления, они медленно стекали по его лицу, по шарнирам, скреплявшим его челюсти, так что шарниры заржавели. И когда Дороти вдруг о чём-то его спросила, Железный Дровосек не смог открыть рот — заржавевшие челюсти не разжимались. Он страшно перепугался и стал делать Дороти знаки, чтобы она помогла ему, но девочка ничего не понимала. Лев тоже не мог взять в толк, что случилось. А вот Страшила, выхватив масленку из корзинки Дороти, смазал Железному Дровосеку челюсти, и через некоторое время тот снова смог заговорить.
— Это послужит мне уроком, — сказал Железный Дровосек. — Надо смотреть себе под ноги. Ведь если я раздавлю ещё одного жука или какое-нибудь другое насекомое, я снова не сдержу слез, а от слез у меня опять заржавеют челюсти и я не смогу говорить.
После этого случая он ступал очень осторожно, не сводя глаз с дороги, и когда увидел, что по ней семенит крошечный муравей, перешагнул через него, чтобы не задеть. Железный Дровосек помнил, что у него нет сердца, и поэтому старался не причинять никому зла и быть добрым.
— У вас-то, у людей, есть сердце, — пояснил он, — оно вас направляет, так что вы никогда плохо не поступите. А я, раз у меня сердца нет, должен быть очень осторожен. Когда Оз даст мне сердце, мне будет куда легче.
VII.
В ту ночь друзьям пришлось заночевать прямо в лесу под большим деревом, потому что домов поблизости не было. Густая крона хорошо защищала от росы, а Железный Дровосек, взяв топор, нарубил большую охапку дров, и Дороти разожгла жаркий костер, так что быстро согрелась и повеселела. Вместе с Тото она доела остатки хлеба и теперь ломала себе голову, что они будут есть завтра утром.
— Хочешь, — предложил Лев, — я пойду в лес и убью для тебя оленя? Можно зажарить его на костре, раз у тебя такие странные вкусы и ты не любишь сырое мясо. Будет отменный завтрак!
— Ах нет, пожалуйста, не надо! — взмолился Железный Дровосек. — Если ты убьешь несчастного оленя, я непременно разрыдаюсь и у меня снова заржавеют челюсти.
Лев, однако, всё же удалился в лес и раздобыл себе там еду, но никто так и не узнал, чем он поужинал, потому что рассказывать об этом Лев не стал. А Страшила отыскал дерево, усыпанное орехами, и наполнил ими корзинку Дороти, так что ей должно было хватить еды надолго. Дороти была очень растрогана вниманием и заботой Страшилы, но от души смеялась, глядя, как неумело бедняга справляется с делом. Его набитые соломой руки были такие неуклюжие, а орехи такие мелкие, что больше их падало на землю, чем в корзинку. Но Страшила не смущался, что корзинка наполняется медленно, зато он мог подольше не возвращаться к костру, — ему все казалось, что какая-нибудь случайная искра вылетит из костра и спалит его. Вот Страшила и старался держаться от огня на почтительном расстоянии и приблизился, только чтобы укрыть Дороти сухими листьями, когда та легла спать. Под листьями было уютно. Дороти пригрелась и мирно проспала до самого утра.
Когда рассвело, девочка умылась в ручье, который журчал неподалеку, и вскоре друзья снова отправились в путь к Изумрудному городу.
В этот день нашим путешественникам было суждено пережить много приключений. Не прошло и часа, как перед ними оказался большой овраг, который перерезал дорогу, уходил далеко в лес и, видимо, делил его на две части. Овраг был очень широкий, и когда путники осторожно подобрались к его краю, они увидели, что он вдобавок и очень глубокий, а на дне торчат большие острые камни. Берега этого оврага так круто уходили вниз, что нечего было и думать сползти по ним, и сначала все решили, что путешествие подошло к концу.
— Что же делать? — воскликнула Дороти в отчаянии.
— Ума не приложу, — признался Железный Дровосек. Лев затряс лохматой гривой и задумался. А Страшила сказал:
— Летать мы не умеем, уж это точно. Сползти в этот глубокий овраг не сможем. Значит, если нам не удастся его перепрыгнуть, придется остаться здесь.
— Пожалуй, я смог бы перепрыгнуть, — сказал Трусливый Лев, тщательно прикинув в уме расстояние до другого берега.
— Тогда мы спасены! — обрадовался Страшила. — Ведь ты можешь перенести нас по одному на спине.
— Ладно. Попробую, — согласился Лев. — Кто первый?
— Я, — объявил Страшила. — Потому что, если тебе не удастся перепрыгнуть, Дороти разобьется насмерть, а Железного Дровосека искорежат острые камни. Со мной же ничего не будет, даже если я свалюсь.
— Я и сам ужасно боюсь упасть, — признался Трусливый Лев. — Но раз выхода нет, придется попробовать. Садись ко мне на спину и рискнем.
Страшила уселся Льву на спину, огромный зверь подошел к самому краю обрыва и припал к земле.