Мой милый друг,Любимый мой читатель,Хочу поведать ВамИсторию однуПро то, как жили-были сказки,Точнее, их родители…«Ах, сказки,Ска-а-азки, – вздохнете вы устало, —Давно прошли и детям их читаем.Мы все об этом знаем!»А вот и нет, прошли – не все.Там было множество чудес,Что знать вы не могли.Об этом автор не напишет,И всяк готов присвоить сказку.Вот – Базиле, родоначальник.Ну как, скажите, можно написатьВ барокко стиле сказку?Не рококо иль маньеризм.Прослеживается там трагизм…Я не знаю,Возможно, мода там была такая,Что все полсотни сказочных новеллПять дней читают юноши и дамыИз Ломбардии и ТосканыПро Золушку и Спящую царевну,Где Белоснежка, Ганс и Греттель,Златая
лань и Рапунцель…Все это было в тридцать пятомШестнадцатого века эры нашей.
Возможно, потому, чтоДжан Алессио, блуждая, наблюдалПотехи огненные —Фейерверки и пейзажи,Где принародно, на картинах,Инструменты правосудия торчатИз зданий городского трибунала.И выживших «детей Мадонны»,Молящихся среди церквей богатых,Монастырей.При всем при этомТолерантен был НеапольСредь остальной Европы,А неаполитанец,Искусно овладев талантомРадоваться жизниПовсюду видя блеск и красоту:В муравейниках – кварталах,Шумных рынках,Средь шулеров игорных,И жонглеров, комедиантовИ служанокПевцов, бродячих музыкантов,Девиц с полотен Караваджо,Лавок сувенирных,Мадонны с четкамиИ мальчиков трактирных.Возможно, потому,Что век барокко —Век Разума и Просвещенья,Возможно, красотой Неаполя,Столицей двух Сицилий,Поэт был окрылен.Ведь даже в те века то былБольшой красивый город.Крылатая фраза там зародилась:«Увидеть Неаполь и умереть.»,Которая потомПарижу пригодилась.Так появился «Пентамерон»Как «Сказка сказок»,Где в «Академии бездельников»Лоббировали местныеТосканский диалект.Дон Базиле назначен былПравителемПростого городка,Что назывался Джульяно.И жил бы он безбедно, только вотВрача не оказалось рядом,А эпидемия пришла,И жизнь поэта унесла…В семье писателяДостаточно талантов:Брат – композитор оперный,Сестра – красавица,Певица, выпускницаОперной школы неаполитанской,Что отличалась от венецианскойКрасой мелодии своейПри связяхС королевскими домами.Именно ей народ теперь обязанРожденью «Сказки сказок»Из рукописей брата.Не зря «Пентамерон»Насквозь пронизанОтголоском музы,Не зря, как сборник сказок, появилсяВо время гениев, гениев науки —Все физики и математикиТяготеют к подобной тематике.В начале книги мы читаем сказкуО спящем… принце,Да, да, именно так,И оживить его возможноЛишь кувшином слезВлюбленной девушки в него,Но там своя интрига…Так вот!У короля страны Валле ПелозаБыла задумчивая дочь —Принцесса Zоза,И все его старанияРазвеселить дочуркуСвелись на нет,Пока в один единственный моментПринцесса Zоза, пребываяВ меланхолии жесткой,Посмела рассмеятьсяНад уличной старушкой,Бранившей местного пажаИз-за разбитого кувшина.Она так много всего наговорила!(«Боже мой, я даже не могу произнести»).Была ее речь многослойна,В оскорблениях своихНепристойна.Первый май упомянула,Парусник и ветер,Про рубашку и мула,Про копье каталонское…И кое-что еще.Прошлась по всем,Кто был в «авторитете».Удар за ударом наносила,Вот это сочинила,В конце добавила:«Разбойник!!!»«Как можно злостно такРугать дитя?Подумаешь, кувшин,Кто здесь виновный?» —Заметит мой читатель,Наблюдатель.Я соглашусь, в те временаЮвенальная юстицияНе имела четкой позиции.Да и мальчик в долгу не остался,Тут уж он постарался,В этом никто не сомневался:Он выдал все,Что думал о старушке,Сначала почесав…Макушку.Услышав пламенную речь,Отплатил ей в той же валюте,Хоть не был он широкоплеч,Не смог он этим пренебречь.Понять тот новый лексиконСтарушка не была готова,Не от великого умаУстроила она такое.И напоследокСотворила «немую сцену»,Кое-что показав супермену,Подняв занавесСвоего убранства,Не постеснявшисьДаже гражданства.В то время Zоза,Пребывая на балконе,Грустила,Считая тучки на небосклоне.Увиденное так её позабавило,И слова,Что старушка накартавила,И было это повеселее, чемУкол шпагой в диафрагму,И трава сардинская,Как песнь гардемаринская.Старушка в гневе, видя,Как потешается принцесса,От перенесшего стресса,В продолжение пьесыНаградила Zозу,Вонзив под ногти занозу.И проклята была сама принцессаЛюбовью к принцу,Спящему в гробнице.Тем временем принцесса ZозаПо простоте душевной,Толком так и не поняв,То ли это брань старушки,То ли какое-то заклятье,Поправляя свои завитушки,Завернув рукава у платья,Пригласила ее во дворец,Тем самым делу положить конец.Старушка решила признатьсяИ сразу во всем разобраться,Рассказав про князя Тадео,Который,Словно Ромео,По заклятию некой феиЖдет свою Джульетту,Как подобает этикетуИ соответствует сюжету.Принцесса,Увлеченная страстьюИ наделенная властью,Взяв монеты из ларца,Убежала из дворца.Блуждая по лесной галерееМеж потерявшихся теней,Прошла аллеи орхидеи,Дойдя до замка первой феи.Фея Орхидея,Выйдя из оранжереи,Ласково приветствуя принцессу,Гибкая, как виноградная лоза,Заглянула в ясные глаза.И была ослеплена любовью,Что затаилась в нежном сердцеИ, пожалев принцессу, протянула ейОрех греческий,Вид которого был человеческий.Правда, немного иронический,Но в целом – фантастический.«Не открывай орехДо великой нужды,Передай письмо для моей сестры —Стройной феи Кипариссы», —Добавив, что она – актриса.И наша ZозаПосле долгих приключенийВ царстве буковых растений,Раскачиваясь на качелях,Разглядела на холмахСтаринный замок в вензелях,А рядом – фею Кипариссу,Вспомнила, что та – актриса.Фея была в мужском одеянии,Как оказалось,В полном сознании,Ходила вокруг кареты,Давала всем советы.На голове – компрессыДля театральной пьесы.Приметив издалека принцессу,Фея тут же принарядилась,В пышное платье облачилась,Осыпала милое созданиеЛюбезностью,Дополнив всякой словесностью.Накормила, напоилаИ каштаном наградила,И, не забыв, предупредила:«Ты его прибереги.От глаз чужих постереги.Без нужды не раскрывайИ никому не отдавай.
Вот – письмо для Беатрис —Нашей третьей из сестриц.Ты много шума не создавайи ничего не забывай!»Добравшись до третьего замкаИ получив орех лесной,Принцесса, немного подумав,Вернулась к теме основной.Три феи дали три ореха,И ровно через семь годков,Когда сиятельное Солнце,Разбуженное пастухами,Прошло владения свои,Принцесса принца повстречалаИ, руководствуясь интуицией,Нашла кувшин с инструкцией,Что нужно сделать для того,Чтоб разбудить сиятельство его.Два дня рыданий безутешныхПочти наполнили кувшин,Осталось лишь две капли,Но слабость от бессонной ночиСморила в сон уставшую принцессу.Меж тем одна нечестная служанка,Увидев, что кувшин почти уж полон,Заполнила его двумя слезами.Князь сразу ожил, огляделся,К своей «царевне» присмотрелся,Наблюдения подытожил,Все сомненья уничтожил,Повел невесту во дворец.Тут, как бы, сказочке конец… НоНаша Zоза – принцесса,Пребывая в глубоком проклятии,Узнав о ближайшем мероприятии,Вспомнив все законы дипломатии,Сняла миленький домикНапротив дворца любимого,Такого далекого и необозримого,Который, словно мышь летучая,Летал над своей «царевной»Измученный.Следующий день был прекраснымДля князя Тадео – не напрасным:Одетый в атласное красное,Он замер у окна, подобно манекену,Подивившись феномену.Вдруг зазвучали колокола,
