Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"
Шрифт:
Настя поняла, что ей придется схитрить:
– Да разве я похожа на травяную куклу? Посмотрите попристальней. Я Снегурочка, шуба у меня беленькая, а лицо словно из снега вылеплено. Снегурочке Вы можете дать каши?
– Снегурочке?
– как-то заторможено раздумывала Сорока.
– Из прошлогодних привередниц или из нынешних?
– Да какое это имеет значение?
– начала уже сердиться, от расспросов ещё больше уставшая, Настя.
– Вы гостей звали?
– Звала, - как далёкое эхо, откликнулась Сорока.
– Но прежде чем тебя приветить, я должна допросить (так ворон велел): “Зачем дров не пилила, а?”
– Я дрова не пилила, потому что только что подошла к вашему дереву, - решила всё-таки набраться
А над полянкой так и разносился дразнящий запах свежесваренной горячей сладкой каши с маслом. Настя чуть не умирала от голода, а вредная Сорока продолжала:
– Так, так, а почему воду не носила? Для моей каши?
– Я Вам ещё раз говорю и могу тысячу раз сказать, что я только что подошла. Не успела я воды принести, понятно?
– Насте уже надоело оправдываться перед глупой Сорокой.
– Я ведь не местная, я странница бездомная, - Настя даже всхлипнула - так ей вдруг стало жалко себя, - я не знаю, где у вас тут колодец.
– Колодцев в лесу потешек даже больше, чем в каком-либо другом месте, - произнесла Сорока загадочную фразу и мрачно подмигнула Насте.
– А если ты этого не знаешь, значит, ты не потешкинская. И значит, нет тебе ничего, - подытожила Сорока и вдруг злорадно захохотала, так что Настя вздрогнула.
– Какая Вы всё-таки злая, - обиженно, шепотом, произнесла девочка.
– Не злая я, а справедливая, - объявила сорока.
– Я со вчерашнего дня и своих детей в строгости держу, и чужим распускаться не даю. Особенно всяким привередницам. У меня теперь в гнезде на все времена лозунг “Кто не работает, тот не ест”.
Настя рассердилась. Теперь это правило уже не казалось ей таким справедливым, как раньше. Она хотела поспорить с Сорокой и доказать ей, что не всякая справедливость совершается на благо людей, в помощь им, особенно если они попали в беду, и она сказала:
– Ну теперь понятно, почему в Вашей потешке говорится: ”Гости не бывали, каши не едали.” Я думала, что Вы беззаветно добрая, великодушная, бескорыстная, а вы просто справедливости во всём доискиваетесь! Вам виноватого найти надо!.. Не пожалели Вы девочку-бродяжку!
Сорока задумалась. Казалось, что ей на мгновение стало совестно.
– Я же до вчерашнего дня гостей кашей кормила...
– А что вчера случилось?
– удивилась Настя.
– Ворон мне новую ложку-поварёжку подарил. Когда я ей кашу размешиваю, у меня всякое желание кормить гостей пропадает.
– И Сорока вытащила из гнезда и показала Насте новую ложку. Это был мертвенно синий кусочек металла, узкая полоска, в которой девочка сразу же признала таинственную железяку, подобную той, которую закопала сегодня утром в снег от греха подальше. Видимо, и эта железочка была когда-то золотистой и солнечной, а потом превратила Сороку в жадину и, умирая, почернела. Настя поняла, что стыдить Сороку совершенно бесполезно, ведь она заколдована, расколдовать её она всё равно не сможет, и решила в последний раз жалобно попросить:
– Давайте я Вам воды принесу, дров напилю, и даже кашу сварю, а вы меня за это покормите. Ведь это будет справедливо!
Но Сорока равнодушно посмотрела на девочку и возразила:
– Да зачем мне эти новые хлопоты? У меня ещё и старая каша не съедена.
Настя в досаде отвернулась и, мучаясь новым приливом голода, подумала: ”Может быть, всё-таки конфету съесть? Конечно, мама права - сладким не наешься, но вдруг случится чудо и я почувствую сытость? Авось ничего дурного не произойдет!” Но едва она приняла решение открыть коробку, которую уже нащупала в кармане, как раздался стрекот и шум крыльев - это прилетели пять маленьких черно-белых сорочат. Они уселись на нижнюю ветку дерева и, словно ссорясь друг с другом, застрекотали:
– Мама на себя не похожа! С мамой что-то случилось!.. Маму кто-то заколдовал!..
– Ну уж я-то знаю, что случилось с вашей мамой, - подумала
– Мама кушать нам не дает. Где поесть, что поесть? Мама, как заводная, только и спрашивает: ”А ты кашу варил? А ты воду носил?” Что с ней? Что с ней?
– перебивая друг друга трещали сорочата.
– Мама говорит, что сказкой сыт не будешь!
– прорезался среди хора чей-то голос.
– Надо проверить, надо проверить!...
– Интересно, что они задумали?
– спросила себя насторожившаяся Настя.
А сорочата вытащили откуда-то из-под перьев уже знакомые Насте золотистые полоски и завертели ими, словно к чему-то примериваясь. Настя внимательно за ними наблюдала, не ожидая ничего хорошего.
– Ворон говорит: они волшебные, волшебные! С их помощью мы можем в любую сказку попасть, он пробовал...
Настины глаза широко раскрылись: “В сказку? Как это?” А сорочата уже прилаживали золотистые полоски, складывая из них какую-то замысловатую фигуру, которая, вероятно, и должна была сыграть главную роль в предстоящем колдовстве. У них получилось что-то вроде снежинки. Дунув на неё, они все вместе хором закричали пронзительными противными голосами: “Колобо-ок!” И чудо произошло! У самого начала полянки, которая впереди заканчивалась обрывом, появился веселый, уверенный в себе, розовощекий колобок. Но он даже не успел начать петь свою, знакомую всем, песенку. Сорочата подлетели к нему и, разом накинувшись,.. съели. Со вчерашнего дня не кормленные, и они были не на шутку голодные.
– “Да что же это творится?
– рассердилась Настя.
– Как же теперь дети будут рассказывать сказку, если колобка-то в ней нет? О чём же сказка-то будет?” И Настя на мгновения представила, как она сама пытается поведать эту историю детям:
– Жили-были дед да баба, - начнёт она.
– Захотел дед покушать и просит бабу: испеки мне это, не знаю что, не помню, как называется. Баба задумается: чего это деду так хочется. Потом поскребет, поскребет по сусекам, замесит тесто и сунет саманезнаетчто в печку. Вытащит оттуда нечто-то румяное, душистое, впрочем, ни на что не похожее, и положит на окошко остужаться. А это, что без названия, спрыгнет на землю и побежит по лесу зверей пугать. Встретится ему заяц и скажет: ”Я тебя съем!” - “Не тут-то было, - ответит храбро никемнеузнанный.
– А ты не боишься, Заяц, что если ты наешься неизвестночего, тебе станет нехорошо и ты даже сможешь отравиться? Заяц испугается и обойдет стороной, поосторожничают и волк и медведь, только лиса, недолго думая проглотит, да ещё и облизнётся. А закончится эта история тем, что лисица непременно попадёт в больницу. Ну что ж, сама виновата: нечего было есть, что ни попадя.”
В общем, это была уже не сказка, а что-то совершенно невразумительное. Настя всплеснула руками и пришла к выводу, что сорочатам надо немедленно помешать. А они уже вызывали своим сложным заклинанием, которому научил их ворон, сказку про репку. Не успела Настя охнуть, как сорочата набросились стаей на грязную, всё ещё в земле, репу и склевали её. А девочке уже представлялось, как ужасно будет выглядеть эта история, если из неё исключить само понятие репки. А выглядеть это должно было так: “Посадил дед. И выросло. Большое-пребольшое. Почесал дед в затылке: надо бы вытащить. Да как? Позвал он бабку. Та прибежала, ухватилась, а вытащить не могут. Позвали внучку. Тянут-потянут, застряло. Крепко в земле сидит. Позвали Жучку. Потом кошку, потом мышку. И тут наконец вытащили. Глядят - не нарадуются. А что вытащили и сами не знают.” А сорочата, чрезвычайно довольные своими шалостями, уже вызывали дух сказки про Красную Шапочку. И в этой истории было чем поживиться. Ведь Красная Шапочка несла в корзинке бабушке пирожки и горшочек масла. Настя представила себе, что будет с этой сказкой, если она не спасет её. Как она будет начинаться! “Однажды мать послала Красную Шапочку в деревню отнести бабушке пустую корзинку...”