Сказки двух соек
Шрифт:
Никита вошел в избушку. А внутри светло, как днем. И непонятно, откуда свет идет. Ни лучина не горит, ни свеча. Подивился Никита, но промолчал. Все про Таисию думал. Как она там, в плену?
Старик усадил Никиту за стол, на котором, как по мановению волшебной палочки, вдруг всякая снедь появилась – и грибочки, и огурчики соленые, ягоды разные, дичь жареная, морсы, картошка паром дышит, щи дымятся, а запах такой, что с ума сойти можно.
«Поешь, с дороги, добрый молодец, не побрезгай, а потом и о беде своей мне расскажешь», – старик жестом показал Никите на еду.
Но того и уговаривать не надо было, так он проголодался. Поел, попил всласть, и начал рассказывать. Старик слушал, головой кивал, а когда Никита закончил, промолвил: «Ну что ж, я все понял, помочь тебе трудно, но можно. Многое от тебя зависеть будет, да от силы твоей любви. Сможешь справиться? Лиха тебе хлебнуть придется. Но ты мне приглянулся. Я все сделаю, чтобы задачу твою облегчить. Не бойся. А сейчас иди, отдохни, утро вечера мудренее. Да и устал ты с дороги, вижу сильно».
На том и порешили. Никита на сеновал отправился, и там, в душистом сене, на чистой постели и уснул богатырским сном. Но среди ночи вдруг легкое дуновение разбудило его.
«Что тебе, Огонек? – недоумевал Никита. – Ты зачем меня разбудила? Вчера даже не показалась, а сейчас будишь?»
Но кошечка не обратила на его слова внимания: «Прости, так надо было. Всего я тебе сказать не могу. В нашем мире свои законы. Но слушай меня внимательно. Завтра Отшельник расскажет тебе, как Таисию освободить. Слушай и запоминай, повторять он не будет. Все, что даст, бери, не раздумывая. Он тебя не обманет. Но просто так он тебе подарки не отдаст, попросит что—нибудь взамен. Ты ему работу свою предложи. Да постарайся, чтобы ему понравилось. Он в этом толк знает. Делай так, как будто от этого жизнь твоя и Таисии зависит. Придется тебе несколько дней здесь провести, да ничего не поделаешь. И я силы пока наберусь. Как сделаешь работу, и старику ее отдашь, я скажу, что дальше делать, а пока прощай. Не спорь с ним, все что скажет, делай»,– с этими словами кошечка прыгнула в сено и исчезла, только сено немного вспыхнуло, где она сидела. А Никита снова уснул, теперь уже до утра.
Утром все случилось, как кошечка сказала. Не успел Никита в избу явиться, а стол уже накрыт. Хлеб свежий, как будто только из печки, молоко, сметанка. Поел Никита и ждет, что старик скажет. А тот и говорит: «Ну, не буду томить тебя. Знаю я, как твою суженую спасти. Слушай внимательно и запоминай. Повторять я не буду. Пойдешь ты по лесам и полям к Синей гряде, там горный дух живет. Сейчас, к зиме, он очень слаб, а с первым снегом и вовсе уснет беспробудным сном. В это время он тебе ничего сделать не сможет. Поэтому должен ты до места добраться, пока первый снег не пойдет. Там ты увидишь каменный сад, сплошь из фигур, похожих на человеческие. Это заколдованные люди, но им уже не поможешь. Ты ищи Таисию. Если она все сделала, как сказала ей кошечка, то душа в ней еще теплится, и помочь ей можно. Подходи к каждой фигуре, и ладонь прикладывай, как тепло почувствуешь, то и Таисия. Да смотри, не ошибись, а то время зря потратишь, и девушку окончательно погубишь. Не торопись. Как будешь уверен, что нашел, приступай к делу. Рано утром, на рассвете, с первым лучом солнца, вставай, ешь, и принимайся за работу. А работа у тебя будет такая: должен ты до весны из этого камня Таисию вырубить, точь в точь, как она в жизни есть. Нигде ошибиться нельзя, иначе душа ее тело не узнает, и не вернется. Каждый пальчик, каждый волос как живой должен быть. Ты, конечно, поторапливайся, но и не спеши особенно, работу ты должен в первый день весны закончить, не раньше, не позже. Ибо весной все к жизни пробуждается. Как закончишь, там, где сердце должно биться, небольшую выемку оставь, и вложи в последний момент туда уголек, Таисия тотчас и оживет. И тут вам медлить не стоит. Потому как горный дух тоже пробуждается, и непременно в погоню пустится. Просто так он своего не отдаст. Нельзя, чтобы он вас поймал. Но как только вы пересечете границы его владений, он вам больше не страшен. Можете спокойно домой возвращаться. Вот и все. Но еще я тебе с собой подарки дам, которые тебе помогут. Это волшебный котелок и платки. Котелок тебе для пищи, потому что не должен ты никуда от камня отлучаться, денно и нощно при нем находится, а он тебя накормит, а платки для вас с Таисией. Когда она оживет, ты один платок на себя накинь, другой на нее, и вы в сокола с соколицей превратитесь. И летите, что есть сил к дому, но нигде не садитесь, потому что если вы сядете, то сразу же опять в людей превратитесь, и тут для горного духа вы легкая добыча. А как до дома доберетесь, садитесь на землю, платки упадут, и идите с богом. Это все, чем я помочь могу. Ах, да! Начало владений горного духа можно по синим елям определить, на границе они плотным забором растут. Но, – добавил старик, – просто так я тебе дары не могу отдать. Должен ты мне их отработать. Что можешь предложить взамен?»
Никита, не задумываясь, ответил: « Могу тебе из камня поделку вырезать. А коли не хочешь, сам скажи, что нужно. Все выполню».
Старик усмехнулся, посмотрел на Никиту и говорит: « Ну, если ты такой мастер, вырежь мне безделицу. Посмотрю, на что ты способен. Да старайся, сия вещица должна мне понравится. Дары мои бесценны для тебя, и ты не подведи».
На том и порешили. Принес старик парню кусок малахита, а тот сел работать. День и ночь работал Никита, не покладая рук. Все о Таисии думал, а руки сами собой дело делали. Вырезал он шкатулку, украшенную портретом девушки на крышке. Через неделю работа закончена была. Посмотрел Никита на свое творение, и сам залюбовался. Никогда он еще такого не делал. А портрет как живой был. То Таисия, в камень впечатанная смотрела. Позвал он Отшельника, на работу посмотреть. Пришел тот, увидел, от радости языком зацокал: «Вижу, вижу, матер ты хоть куда, всю душу в шкатулку вложил. Уважил старика. Ну что ж, подарки ты заслужил. Иди спать, завтра утром в путь тебе пора».
Уставший Никита возражать не стал и отправился на сеновал, где тотчас заснул богатырским сном. Но проспать ему долго не удалось, кто-то его за руку тянул. Открыл он глаза, а это его помощница, Огонек.
«Ну, что тебе, – осерчал Никита, – почто спать не даешь? Я семь дней работал, завтра в путь, мне выспаться нужно!»
Но кошечка не отставала: «Послушай, дурень, что скажу. Успеешь выспаться. Если не послушаешь, беда может приключиться. Старик не так прост, как кажется. Приглянулся ты ему, на беду твою. Хочет он тебя у себя оставить. Стар уже, дело некому передать, ученик ему нужен. Вот и подумал он, что ты подойдешь. А что до Таисии… Сколько там, у Синей гряды, народу полегло, одному Богу ведомо, одним больше, один меньше, его этим не проймешь. Но ты не расстраивайся,– поспешила добавить кошечка, видя, как поник Никита, – я тебя научу, как с этой бедой справится. Утром он тебе поесть предложит, перед дорогой, ты откажись. Ни в коем случае не соглашайся, как бы он не уговаривал. Но потом он гусли возьмет, и играть сядет, вроде как песню на дорогу тебе. Но ты не слушай. Вот возьми мою шерсть, – тут кошечка подставила Никите спинку,– скатай шарики, и засунь в уши, да поплотнее, чтобы ни один звук не проник, и иди, не оборачиваясь. Я все его штучки знаю. От этих гуслей сладкоголосых ты забудешь про все на свете, забудешь, кто ты такой и зачем пришел, и будешь делать все, что старик велит. Многие годы пройдут, пока очнешься, сам стариком станешь, а Таисия твоя пропадет. А напоследок он морок на тебя нашлет – покажет тебе девицу, писаную красавицу, будет она молить тебя остаться с ней, женится, деток нарожать, но ты не поддавайся, просто уходи и все, нет никакой девицы, это ворону старик в девушку на время превратил, чтобы тебя заморочить. Так-то он не злобный, если уйдешь, мстить не будет. Он любовь уважает. Но от расстройства вслед тебе ветер пустит, деревья тут его слушаются, они всячески мешать тебе будут, но ты иди, не останавливайся, если упадешь – ползи. Скоро это все пропадет, и он отстанет. А как рассветет, присядь отдохнуть, котомку открой и поешь. А я тебя догоню», – с этими словами кошечка хвостиком взмахнула и убежала.
Повздыхал Никита, скатал шарики из кошачьей шерсти, в уши засунул и уснул, теперь уж до утра.
Утром все оказалось, как кошечка предсказывала. Сначала Отшельник предложил парню позавтракать перед дорогой, и чем только не соблазнял: тут и поросенок жареный был, и гусь с яблоками, и пироги со всякой всячиной, а запах так просто с ума мог свести. Никогда такого изобилия Никита у старика на столе не видел. Подивился, но, памятуя кошечкин наказ, есть отказался. «Негоже, – говорит, – в дорогу наедаться, а то я и шагу после такой закуски ступить не смогу, а мне спешить надобно». Ничего старик не сказал, даже виду не подал, что не доволен, а тут же говорит: « Ну не хочешь, как хочешь, может, ты и прав. Дай я тебе только напоследок на гуслях сыграю. С хорошей песней и дорога легче покажется», – и тут же в руках у него гусли появились, и полилась песня. Но уши у Никиты были шариками из шерсти заложены, и он ничегошеньки не слышал. А тут вдруг из-за печки девушка показалась красоты необыкновенной. Руки к Никите тянет, остаться просит. Залюбовался невольно Никита девушкой, уж больно хороша, но, вспомнив про наказ, стряхнул с себя наваждение и отвернулся. Девушка тот час исчезла. Поклонился он старику в пояс, поблагодарил его за все и был таков. Но не успел он за порог выйти, как сильнейший ветер поднялся, да прямо в лицо свищет, шапку срывает, под одежду пробирается, холодом косточки пытает. Но Никита не обращал внимания, а шел вперед. В этот миг мысль о Таисии его грела, и забыл он про холод и стужу осеннюю. А как только в лес он вошел, тут уже деревья зашумели, ветки к нему тянут, за волосы хватают, корни под ноги лезут, идти не дают. Шаг он сделает, а на второй его назад отбрасывает. Но собрался Никита с силами, схватил топор и стал ветки рубить, чтобы идти не мешали. Да так разогрелся от работы, что не заметил, как ночь прошла, и утро наступило. Сразу же все прекратилось, и вышел Никита на полянку. Сел он на пенек, развязал котомку, и поесть собрался. А тут, откуда ни возьмись, и рыжая кошечка показалась. Прыгнула к нему на руки, о щеки трется, мурлыкает: «Молодец, Никита, все правильно сделал, теперь старик от тебя отстанет. Он любовь уважает, я говорила. А ты не дрогнул, на сытую жизнь любовь не променял. Ай да молодец! Ну, давай, собери ветки, костер разожжем, и поесть нужно».
Собрал Никита сухого валежника, сложил в кучку, кошечка хвостиком взмахнула, и костер загорелся. Вынул Никита котелок, поставил на огонь, а там уж каша варится, да такая рассыпчатая, вкусная, и сразу с маслом. Достал он ложку и начал есть, и ел, пока не насытился. А ее меньше и не становится. «Вот чудо-котелок»,– подумал, и сложил его в котомку. После еды на сон его потянуло, да и кошечка не возражала: «Поспи, поспи, дорога дальняя». И Никита уснул сладким сном. В том сне Отшельник ему привиделся. Стоит, на палку оперся, и говорит тихим голосом: «Ты прости меня, Никитушка, что помешать тебе пытался. Уж больно ты мне понравился. Хотел, грешным делом тебя у себя оставить, да, видно, не судьба. Вижу, сильно ты невесту свою любишь. Ну, да Бог вам в помощь. Все испытания мои ты выдержал, значит, любовь твоя настоящая»,– и с этими словами старик исчез, а Никита проснулся, и начал снова в путь собираться.
Котомку за плечи закинул, и пошел, теперь уже до самых владений горного духа. До первого снега успеть нужно, помнил он слова старика. Шел он и шел, через реки и долины, дремучие леса, старые сапоги сносил, новые одел. Зима уже готовилась от осени права принять, холоднее и холоднее становилось. Тучи снеговые над лесом бродят, торопится Никита. Но вот и граница владений горного духа – синие ели плотной стеной стоят. Пробрался Никита через них, все руки исцарапал, вышел на поляну и еще целых три дня шел, такие владения большие у Духа синей гряды.
Но, наконец, увидел он каменный сад с фигурами. Оторопел он поначалу от увиденного, так много тут истуканов было. Где же Таисию среди них найти? Тут щупать их, не перещупать, а вдруг да ошибется? Сел он и пригорюнился – вот-вот снег пойдет, а он Таисию еще не нашел. Но тут, как нельзя кстати, и кошечка появилась: «Вижу, сомневаешься ты, Никитушка. Но да не горюй. Я немного помогу тебе. Ищи камень трехцветный, у которого низ красный, верх синий, а середина зеленая. А потом и трогай. Ежели теплый он в такую стужу, значит, жива Таисия. Но торопись, скоро снег пойдет». Обрадовался Никита, и поспешил на поиски. Много камней он обошел, солнце уже к закату клонится начало, но с последним проблеском увидел вдруг Никита трехцветный камень. Подошел он к нему, обнял, и, показалось ему, что застонал камень. И в стужу тепло он хранил, как будто человека Никита обнял. Понял он, что это и есть его Таисия. Сел он возле, обрадованный, что нашел ее наконец, а тут и снег пошел, да такой плотный и пушистый, что засыпал их вместе. Так и просидел Никита до утра. А утром, с первым лучом солнца взял он инструменты и принялся за работу. Каждую черточку любимой тщательно вспоминал, чтобы не ошибиться. Но она и так, как живая, перед глазами у него стояла. За работой даже времени Никита не чувствовал, и холод ему был нипочем. А с каждым днем все холоднее и холоднее становилось, зима уже полностью власть над природой захватила. То ветром ледяным задует, так, что руки в ледышки превращаются, то снегопадами завалит, то морозом испытывает.
Конец ознакомительного фрагмента.