Сказки и легенды маори
Шрифт:
— Эй, Татау, Татау, эй! Скоро заря?
И Татау отвечала:
— Нет, нет, еще ночь, черная ночь. Еще ночь, спи крепко, спи!
Наконец пальцы зари засверкали в восточной части неба, и звезды побледнели, ослепленные их сиянием. Тафаки и Карихи встали рядом с матерью и прислушались. Кто-то крикнул:
— Эй, Татау, правда, скоро заря?
— Нет, нет, — ответила Татау, — еще ночь, черная ночь. Еще ночь, спи крепко, спи!
Наконец Ранги растянул свой дневной плащ во всю ширь с востока на запад, и над фаре засияло солнце. Тогда раздалось сразу несколько нетерпеливых голосов:
—
— Да, рассвело!
Татау распахнула дверь и окно, а Тафаки и Карихи сломали тростниковые стены, чтобы солнечный свет затопил дом. Понатури вскочили на ноги, но солнечные лучи не дали им сделать ни шага — морские твари растаяли в воздухе, как туман. Ни один из понатури не уцелел. Спасся только лосось Канае: он пролез сквозь разрушенные стены и в несколько прыжков добрался до воды. Точно так он прыгает и сейчас, когда на реках встречаются водопады.
Братья осторожно сняли кости отца со стены и старательно завернули их. Потом они подожгли высокий дом понатури, а мать увели с собой. Поднявшись на гору, они оглянулись и увидели, как последние обгоревшие бревна падают на серую золу. Тонкий столб дыма — единственный памятник на могиле несметного полчища понатури — поднимался в небо.
* * *
Прошли годы, Тафаки остался один. Мать и жена ушли в Реингу, сын нашел себе жену. Но слава Тафаки все росла и росла и докатилась до небес. Дочь богов Хапаи, узнав о его великих подвигах, посмотрела однажды вниз из своего дома на небесах и загляделась на его сильные руки и ноги, на мускулы, которые бугрились под кожей, на яркую татуировку; ее прельстил огонь в глазах Тафаки, красивые черты его лица, уверенная походка и бесстрашные речи.
Хапаи спустилась с седьмого неба и осталась с Тафаки. В положенное время у них родилась дочь — дитя бессмертной матери и смертного отца. Они жили счастливо, пока однажды Тафаки не обронил о дочери несколько слов, которые не понравились его небесной подруге. Хапаи была непохожа на других женщин. Она схватила девочку на руки и поднялась над землей. Тафаки понял, что он наделал. Но Хапаи поднялась уже слишком высоко. На мгновение она задержалась на крыше возле фигурки текотеко и с тоской посмотрела на мужа.
— Я никогда не вернусь назад, — сказала Хапаи.
— Тогда скажи, что ты оставляешь мне на память? — крикнул Тафаки.
Хапаи на минуту задумалась:
— Ты придешь за мной, Тафаки. Я знаю, что придешь. Запомни мои слова: когда будешь подниматься на небо, остерегайся вьющихся растений, которые раскачиваются на ветру. Выбирай те, у которых корни ушли глубоко под землю. Прощай.
Луна с каждой ночью становилась все круглее, потом начала с каждой ночью уменьшаться, и наконец на небе осталась только тоненькая серебряная полоса.
— Пора, Карихи, — сказал Тафаки брату. — Для нас с тобой снова пришло время расстаться с домом.
— Куда же мы пойдем? — спросил Карихи.
— Далеко, брат. Я хочу разыскать жену и дочь.
Братья провели в странствиях много дней и наконец заметили вдалеке какие-то вьющиеся растения, чьи усики переплетались, как огромная паутина, натянутая между небом и землей.
Они
— Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять...
У Тафаки в глазах загорелся огонек, он осторожно отодвинул десятый клубень. Озадаченная женщина наморщила лоб. Она подумала, что ошиблась, и начала снова, но и на этот раз Карихи отодвинул один клубень.
— Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь...
Матакерепо что-то проворчала и снова принялась пересчитывать клубни.
— Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь...
Мгновение она сидела молча и размышляла: кто-то крал ее клубни.
С молниеносной быстротой она схватила таиаху и начала наносить удары вокруг себя с такой силой, что могла бы раскроить череп кому угодно. Тафаки и Карихи, как два ястреба, не сводили с нее глаз и, когда таиаха засвистела в воздухе, упали на землю лицом вниз, так что таиаха не причинила им ни малейшего вреда.
Бабушка отложила таиаху в сторону и снова погрузилась в раздумье. Тафаки подполз поближе и слегка ударил ее по лицу. Бабушка испугалась. Она выпустила усики, закрыла лицо обеими руками и горько заплакала:
— Кто это? Кто здесь?
Тафаки ударил ее по глазам, и в тот же миг к ней вернулось зрение. Мигая от непривычного света, она уставилась на мужчин, которые стояли перед ней. И вдруг обрадовалась и громко закричала:
— Это ты, Тафаки, мой внук! Это ты, Карихи!
Бабушка обняла братьев. Когда все немного успокоились, бабушка спросила, куда они идут.
— Я ищу дочь и жену, — сказал Тафаки. — Где же они?
— Над нами, где-то там, в небесной стране.
Старая женщина взглянула на Тафаки.
— Из-за чего они ушли на небо?
— Хапаи — богиня. Она спустилась на землю и жила со мной. А потом вернулась к себе. Моя жизнь опустела без жены и дочери, и я пошел их искать.
— Вот лестница на небеса, — сказала бабушка и снова сжала в руке усики. — Ты должен идти по этой дороге. Бойся усиков, которые раскачиваются на ветру, а когда окажешься между небом и землей, не смотри вниз, не то закружится голова. Смотри вверх, только вверх.
Карихи посмотрел вверх. Не дослушав бабушку, он подпрыгнул и ухватился за лозу, но как раз за ту, которая свободно раскачивалась над землей. И как только его пальцы сжали похожий на веревку стебель, налетел ветер, и Тафаки потерял брата из вида. У Карихи перехватило дыхание, когда лес и море побежали под ним, а зеленые и синие пятна начали стремительно меняться местами. Через мгновение новый жестокий порыв ветра швырнул его в небо. Потом Карихи стремительно полетел вниз, и от резкого толчка у него чуть не оторвались руки. И вот его уже снова подбросило к горизонту. Крошечные фигурки Тафаки и Матакерепо остались где-то далеко внизу. Внезапно они снова приблизились, и он услышал крик Тафаки: