Сказки Королевства

Добрынина Елена

— Какой материал, Дайлэ?

— Вот этот, — она приложила указательный палец к изображенному на бумаге лбу.

— Хорошо, рисуй, — мужчина вышел в коридор, и, задумчиво потирая подбородок, направился в отдел персонала.

— Ринтер! — обратился он к руководителю — Оформи, пожалуйста, со следующей недели госпожу Дайлин Равель под мое начало.

— На какую должность, Ллойд? Рисовальщицей?

— Ассистентом, Рин… ассистентом, — и со странной улыбкой добавил, — Будем отсекать все лишнее.

Страшные сказки Королевства

Санти хмуро посмотрел на календарь. Письма

от Азры не было уже десять дней. Десять! За это время она могла бы уже штуки три их прислать. Но, видно, что-то случилось, или нашлись дела поинтересней старого друга. Санти обиженно засопел: верить в последнее ему не хотелось. В конце концов, она обещала. Обещала же? Вот… значит, напишет, как время появится, и все объяснит. А потом приедет и заберет Санти с собой. А если тетя Зана не захочет его отпускать, он сбежит. Он все продумал, даже монеты, которые иногда удается заработать, не тратит на сладости, а складывает в старый носок, а тот прячет под кроватью, в своем тайнике. Так что Азра напишет, да.

Санти посидел еще немного, вытер нос рукавом и вышел во двор. Тетка за безделье по голове не погладит. Она ж собиралась, как приедет от лекаря, близнецов выкупать, а он еще дров не наколол, да и воды наносить надо бы. Зато потом что захочет, то и будет делать. Может, сразу на реку пойдет — вдруг да удастся словить радужную нырьку, как Туку на прошлой неделе. А может, покрутится сначала у мастерской старого Крейя — тот иногда дает мальчишкам поручения, да не за так, за мелкую монетку.

Тетя Зана вернулась расстроенная. Лекарь нашел у близнецов недуг. С ножками что-то, Санти объяснения не совсем понял. Главное усек: вылечить можно, но долго и не дешево совсем. Значит, придется им всем пояса потуже затянуть, и подарков к празднику самой короткой ночи уж точно ждать не стоит. Но из-за последнего Санти не больно-то и расстроился. Даст Пресветлая, к тому времени он уже будет в городе вместе с Азрой.

Вместе с тетей Заной они наносили нагретой воды в большое корыто и принялись мыть младших. Те пищали от восторга, гулили и смеялись пока еще беззубыми ртами — плескаться в теплой воде им нравилось. Санти снова удивился, как близнецы могут быть такими разными по характеру — озорной Мак лупил по воде руками и ногами в восторге от своей затеи, а сдержанный сосредоточенный Даф пробовал нырять и таким образом спасаться от бури, устроенной братом. Вымытые, оба розовощеких крепыша были тщательно укутаны в нагретые на печи полотенца и, быстро притомившись, уснули. На вопрос, можно ли сейчас пойти погулять, тетушка только устало кивнула.

И Санти засобирался на реку. Так спешил, что чуть удочку не забыл, во смеху-то было бы. Что спешил, то понятно: пока до реки дойдешь, пока жуков нашлепаешь (нырька-то, она на жуков лучше всего клюет, каждый знает) — уже и день к вечеру склонится. А может, и не успеет, Санти — парнишка проворный.

С жуками сегодня не повезло, как сквозь землю все провалились, только пару штук и нашел. Да и с нырькой тоже не вышло. Так и сидел почти все время, на тростниковый поплавок пялился. Ни одна рыбеха жука даже не понюхала. Только хотел все смотать обратно, как глянь — на мосту показался знакомый силуэт: темные непослушные вихры, черная меховая жилетка на яркой зеленой рубахе. Показался и рукой замахал приветственно.

— Здорово, Сантэ! Можно к тебе?

— Конечно,

Мико, чего спрашиваешь? — Санти от радости даже на месте поерзал, с приятелем уж точно веселее будет.

Ромаец присел рядышком, посмотрел немного на никак не желающий тонут кусочек тростника и заметил:

— Надо рано утром ловить, тогда клюет лучше.

— Дык, знаю, — махнул рукой Санти.

— Не пущают? — понимающе покачал головой Мико.

— А то ж.

Они снова помолчали немного. С ромайцем это выходило легко, приятно и как-то… солидно. Да и вообще, парнишка Санти нравился: приветливый, не лодырь. Нанялся вот работать в соседнем селе. В общественном стойле, где корриденов держат. По этому поводу только ленивый не прошелся. «Пустили виверна в курятник», — говорили. И ничего… и сам при деле, и корри в нем души не чают. С Санти они как-то незаметно сошлись. Оба сироты, у обоих меньшие братья-сестры. Чего бы не сойтись двум горемыкам? Тете с дядей, правда, такая дружба не нравилась, да это их дело.

Мико шмыгнул носом, залез за пазуху и вытащил большой ломоть серого ромайского хлеба. Ароматного, с пряностями. Разломил пополам и протянул половину Санти. Тот молча принял угощение, кивнул в знак признательности, и оба они принялись уписывать нехитрое сытное лакомство за обе щеки.

— А если мякиш насадить, — махнул рукой Мико, — может, хотя бы серебрянку выловишь?

А, ну ее! — тратить хлеб на такое дело не хотелось. — Чего мне с ней одной делать-то?

Мико странно посмотрел на друга, поскреб в затылке и, понизив голос, спросил:

— Хочешь тайну?

— Какую?

— Не-е-е, ты сначала поклянись, что никому не расскажешь!

— Клянусь Пресветлой, чтоб меня морской кот в омут утащил!

Черноволосый кивнул, признав клятву подходящей.

— Странные дела творятся, Сантэ, ой странные! — начал он, и, сорвав молодую травинку, задумчиво закусил зубами. — Риан Горо дает такие поручения… не поверил бы, если бы сам не слышал.

Ромаец покачал головой и снова замолчал.

— Ну… чего сказал-то? — нетерпеливо спросил мальчишка.

— Свести у мастера Крейя мешочек один, с камешками.

Санти удивленно уставился на приятеля. Никак ему не верилось, что справедливый, рассудительный ромайский риан мог приказать кому-то украсть у старика его имущество.

— Брешешь!

— Да чтоб Йеллэ мне все дороги перепутал! — ударил Мико себя кулаком в грудь. И Санти цокнул языком, принимая клятву.

— А на кой ему камни?

— Ну… — замялся чернявый, — тут я не очень понял, если честно. Риан говорил мудрено больно. Что, дескать, для эльнов они опасны, и пришла пора им вернуться туда, откуда они родом. Потом еще о господине, которому камешки сослужат хорошую службу.

— Каком еще господине?

— Кто ж о таком спрашивает, Сантэ? — с усмешкой произнес Мико, перегоняя стелебек из одного уголка рта в другой. — И мне, и тебе лучше о том не знать. Тебе особенно. Риан Горо и так строго-настрого запретил говорить о том чужакам. Только какой же ты чужак? Ты же свой почти.

И ромаец вдруг сверкнул широкой белоснежной улыбкой, открытой и бесшабашной. Правда, исчезла она столь же стремительно, как и появилась

— И я тут, в общем, подумал… как же мне подобраться-то к Крейю, он наш народ на дух не переносит. Зато Сантэ с ним частенько общается..