Сказки народов Америки

Ващенко Александр Владимирович

— Эге-ге! Эге-ге! Эге-ге!

Наткнувшись на убитых кабанов, распростертых на земле, он стал с силой тыкать в них своей рогатиной, приговаривая:

— Вставайте, вставайте, бездельники! Не время спать!

И убитые кабаны вскочили как ни в чем не бывало и убежали, ворча. Только последний, самый большой кабан, никак не хотел вставать… Каипора пришел в бешенство: он тыкал непокорного с такой силой, колол с таким остервенением, что даже сломал один рог своей рогатины. Тут только большой кабан поднялся, словно нехотя, и, встряхнувшись,

поскакал вслед за остальными. Каипора закричал ему вслед:

— Нежности какие! Ну, погоди, я тебя проучу! Теперь из-за тебя придется завтра идти к кузнецу чинить рогатину!

И, пустив вскачь своего сухопарого кабана, Каипора умчался, оглашая чащу гнусавым криком:

— Эге-ге! Эге-ге! Эге-ге!

Долго еще сидел охотник на дереве. Когда ни крика, ни топота уже не было слышно и вокруг стояла полная тишина, он слез с дерева и не чуя под собою ног побежал домой.

На следующее утро, ранехонько, зашел он в гости к кузнецу. Ну, поговорили о том о сем, а тем временем солнце уже встало высоко на небе. Тут-то и постучался в двери кузницы невысокий кряжистый индеец в кожаной шляпе, нахлобученной на глаза. Вошел и говорит кузнецу:

— Добрый день, хозяин. Не можешь ли починить вот эту рогатину? Только поживей, а то я уж больно спешу.

— Эх, добрый человек, — отвечает кузнец, — поживей-то никак нельзя, потому как жар в горне раздувать некому. Мехи-то у меня с утра — как неживые.

А наш охотник как взглянул на индейца, так сразу признал в нем вчерашнего знакомого и подумал, что Каипора затем, верно, и переменил свое обличье, чтоб пойти к кузнецу чинить рогатину, которую сломал вчера о бока большого кабана. «Ну, погоди…» — подумал охотник и вскочил с места со словами:

— Я раздую горн, мастер.

— Неужто умеешь? — спросил кузнец.

— А попробую. Пожалуй, тут особой-то учености не требуется, — сказал охотник.

Кузнец разжег горн и велел охотнику взяться за мехи. Охотник приналег на мехи и стал раздувать, но только тихо так — р-раз — два-а; р-раз — два-а — три-и-и, — напевая в такт песенку:

Кто бродит по лесу, Насмотрится чуда…

Индеец глядел-глядел, а потом подошел, оттолкнул охотника да и говорит:

— Пусти-ка, ты не умеешь! Дай-ка я!

И как нажмет на мехи, да и пошел быстро-быстро: раз-два-три; раз-два-три… А сам напевает:

Кто бродит по лесу, Насмотрится чуда… Насмотрится чуда, Но только об этом Ни слова покуда!..

Тут наш охотник стал пятиться к двери, выскользнул тихонько на улицу да и давай бог ноги! С тех пор он никогда уже не убивал кабанов, и если что в лесу увидит, то уж держит язык за зубами.

Каипора

и охотник

Перевод Н. Испольновой

родил охотник по лесу и заблудился. Туда-сюда — не знает дороги. Вот уж ночь спустилась. Решил он заночевать в лесу, а утро наступит — там видно будет, что дальше делать. Выбрал дерево побольше, улегся под ним и уснул.

Вскоре, однако, разбудили его странные крики. Поднял охотник голову, прислушался. То ближе кричат, то дальше… Что такое?

Тут видит охотник, что подходит к нему Каипора, лесной демон. Он его разом узнал: ступни назад выворочены, пятками вперед топает. Каипора-то и кричал. Подошел и сел рядышком. Не испугался охотник, и стали они беседовать.

— Ну что, внучек, — спрашивает Каипора, — как твои дела?

— Да не очень, дедушка. А ты как живешь?

— Ничего, внучек, ничего.

— Да-a, дедушка, а я вот заблудился, далеко от дома ушел.

— Что ты, внучек! Твой дом совсем близко отсюда. Ты когда из дому вышел?

— Вчера, дедушка.

Так вот сидели и говорили о том о сем.

Вдруг Каипора сказал:

— Внучек, внучек, я голоден!

— Я тоже, — отвечает охотник.

Еще посидели, поболтали, а Каипора опять:

— Ах, внучек, как я голоден!

— Я тоже, дедушка, со вчерашнего дня не ел!

А Каипора будто не слышит:

— Ах, внучек, я есть хочу!

— И я.

— А что, внучек, позволь мне съесть твою руку!

Охотник отрезал лапу у зверя, которого подстрелил накануне, и дал Каипоре. Тот схватил и сразу съел.

Вскоре Каипора говорит:

— Ох, и вкусная у тебя рука, внучек! Хочу вторую съесть!

Охотник вторую лапу отрезал:

— На, дедушка, ешь на здоровье.

Каипора и ее вмиг проглотил.

— Ох, внучек, как вкусно! Дай-ка я теперь твою ногу съем!

И снова охотник дал ему звериную лапу, потом еще одну. Но Каипоре все мало:

— Вот что, внучек, дай мне твое сердце, я его съем!

— Что ты, дедушка, разве можно?

Но Каипора не отстает: дай да дай.

Вырезал тогда охотник сердце у зверя, подает Каипоре:

— На, ешь.

Проглотил Каипора сердце, а охотник и говорит:

— А теперь, дедушка, я твое сердце съем. Я тоже голодный.

— Разве можно? Давай сюда нож.

Не долго думая, схватил Каипора нож, вонзил его себе в грудь и упал мертвый.

Когда рассвело, нашел охотник дорогу домой.

Прошел год, вспомнил охотник о том случае и решил снова сходить на то место.

— Возьму зубы Каипоры и сделаю наконечники для стрел.

Захватил с собой топор и пошел. Видит, лежит под деревом скелет Каипоры. Размахнулся он и ударил топором по костям. А Каипора ожил. Сел и смотрит на него.

Перепугался охотник.