Сказки народов мира
Шрифт:
Оседлали гонцы коней и разъехались в разные стороны. На всех дорогах и улицах, на всех перекрестках и площадях трубили они в трубы и громко выкрикивали:
– Слушайте все! Слушайте все! Царь дарует вам свою милость. Кто достанет со дна озера золотой кувшин, тот спасет жизнь своего отца, а кувшин получит в награду. Такова царская милость! А кто не сможет достать кувшин, тот и отца не спасет, и сам голову потеряет. Такова царская милость!
Не успели гонцы объехать и половину страны, как стали сходиться и съезжаться к озеру храбрые юноши.
Берег озера был обрывистый, и с высоты его, сквозь чистую, прозрачную
И вот прошло девяносто девять дней.
Девяносто девять храбрецов пытали свое счастье.
Девяносто девять голов отрубил жестокий царь, потому что никто не мог достать кувшин со дна озера – точно его заколдовал кто.
Сверху посмотреть – кувшин всякому виден, а в воде – никто найти его не может.
А в то самое время, в той самой стране жил юноша по имени Аскер. Очень любил Аскер своего отца, и, когда увидел он, что отец становится стар, что на лице его появляются морщины, а волосы становятся серыми от седины, увел Аскер отца далеко в горы, в глухое ущелье, построил там хижину и в этой хижине спрятал своего старика.
Каждый день, когда солнце уходило за горы, юноша тайком пробирался в ущелье и приносил отцу еду.
Вот однажды пришел Аскер в ущелье, сел возле отца и задумался.
– Какая забота у тебя на сердце, дитя мое? – спросил старик. – Может, наскучило тебе каждый день ходить сюда?
– Нет, отец, – ответил юноша, – чтобы видеть тебя здоровым и невредимым, я готов трижды в день ходить через эти горы. Другая забота у меня на сердце. Ни днем, ни ночью не выходит у меня из головы царский кувшин. Сколько ни думаю я, никак не могу понять, почему это, когда с берега смотришь в прозрачную воду, кувшин виден так ясно, что кажется, протяни только руку – и он твой. А стоит кому-нибудь прыгнуть в воду, вода сразу мутнеет, и кувшин точно сквозь дно проваливается, словно и не было его.
Старик молча выслушал сына и задумался.
– Скажи мне, сын мой, – сказал наконец старик, – не стоит ли на берегу озера, в том месте, откуда виден кувшин, какое-нибудь дерево?
– Да, отец, – сказал юноша, – на берегу стоит большое, раскидистое дерево.
– А вспомни-ка хорошенько, – снова спросил старик, – не в тени ли дерева виден кувшин?
– Да, отец, – сказал юноша, – от дерева падает на воду широкая тень, и как раз в этой тени стоит кувшин.
– Ну, так слушай меня, сын мой, – сказал старик. – Взберись на это дерево, и ты найдешь среди его веток царский кувшин. А тот кувшин, который виден в воде, – это только его отражение.
Быстрей стрелы помчался юноша к царю.
– Ручаюсь головой, – закричал он, – я достану твой кувшин, милостивый царь!
Засмеялся царь:
– Только твоей головы мне и не хватает для ровного счета. Девяносто девять голов я уже отрубил – твоя будет сотой.
– Может, так, а может, и не так, – ответил юноша. – Но боюсь я, что на этот раз не сровнять тебе счета.
– Что ж, попытай свое счастье, – сказал царь и приказал слугам поострей наточить секиру.
А юноша пошел к берегу и, не задумываясь, полез на дерево, которое росло над самым обрывом.
Народ, собравшийся на берегу, так и ахнул от удивления.
– Аллах да помилует его! Верно, от страха он лишился рассудка! – говорили одни.
– Может
А юноша тем временем взобрался на самую вершину и там среди ветвей нашел золотой кувшин – с тонким горлышком, с узорной резьбой, с выгнутой ручкой.
Только висел кувшин на дереве вверх дном, чтобы всем казалось, что стоит он в воде, как и подобает, вверх горлышком.
Снял юноша кувшин с дерева и принес его царю.
Царь так и развел руками.
– Ну, – говорит, – не ждал я от тебя такого ума. Неужто ты сам додумался, как достать кувшин?
– Нет, – сказал юноша, – я бы сам не додумался. Но у меня есть старик отец, которого я укрыл от твоих милостивых глаз, он-то и догадался, где спрятан кувшин. А я только послушался его совета.
Задумался царь.
– Видно, старики умнее молодых, – сказал он, – если один старик угадал то, чего не могли угадать девяносто девять юношей.
С тех самых пор в той стране никто пальцем не смеет тронуть стариков, все чтят их седины и мудрость, а когда встречают старого человека на пути, уступают ему дорогу и низко кланяются.
Как осел проглотил луну
На север от монтастрюкской церкви есть большой пруд. Здесь пастухи поят скот и женщины стирают белье.
Раз вечером, часов в шесть, а дело было в декабре, взошла луна и отразилась в воде пруда, как в большом зеркале. В это время к пруду подошел какой-то человек и стал поить своего осла. Пока осел пил, ветер вдруг переменился и нагнал на небо тучи, так что стало совсем темно.
Хозяин осла испугался и побежал от пруда, крича:
– Мой осел пил воду и проглотил луну! Мой осел проглотил луну!
На его вопли сбежались все жители Монтастрюка.
– Чего ты так раскричался?
– Мой осел проглотил луну! Мой осел проглотил луну!
Монтастрюкцы поглядели на небо, на пруд и заплакали, завопили:
– Его осел проглотил луну! Его осел проглотил луну!
Тотчас перед церковью собралось на совет все местное начальство.
– Приведите осла, который проглотил луну.
Привели осла.
– Осел! Это ты проглотил луну?
Осел поднял хвост и заорал.
– Вот, ты сам сознаешься, что проглотил луну! Что мы теперь будем делать, как нам ходить ночью? Ведь в темноте ничего не видно.
Осел опять поднял хвост и заорал.
– Ага! Вот как ты ведешь себя на суде! Хорошо же! Мы тебя приговариваем к смерти. Ты будешь повешен.
Через десять минут осла повесили на дереве. Но тут один из судей спохватился.
– Друзья, – сказал он, – мы превысили наши полномочия. Нам разрешается приговаривать к смерти. Но казнить мы не имеем права. Это право принадлежит только главному судье в Лектуре. На его месте я был бы очень недоволен тем, что здесь только что произошло! Знаете что: чтобы его умилостивить, пошлем ему целый воз разной домашней птицы. Отошлем и мертвого осла. Главный судья позовет хорошего хирурга, чтобы извлечь луну у осла из брюха. Кроме того, в Лектуре найдется немало высоких лестниц. Если поставить такую лестницу на колокольне лектурского собора, то, я думаю, какой-нибудь ловкий и смелый слесарь отыщет способ приколотить луну на ее место в небе.