Сказки неназываемых земель
Шрифт:
– У меня странное чувство, – призналась наконец девушка. – Будто есть что-то… что-то важное, о чем мы постоянно забываем…
Заросли неожиданно прервались – от леса наискось шла проселочная дорога к домам. Дорога была скорее условная: две колеи и щетка травы между ними, но путники, сойдя на нее, стали двигаться значительно быстрее.
– Да, – ответил, помолчав, Мурху. – Есть такое. Не заморачивайся, девочка…
И откашлялся, досадливо нахмурившись.
– Прости, не привык ко всяким любезностям, моя королева. Я простой
– Да и не надо, – Эдда тряхнула головой. – Не надо по-другому, мне так нравится.
С легкой улыбкой, которая прямо-таки выстрелила ему в сердце, она сказала:
– Меня никто так не называл… ну, девочкой, только папа давным-давно, а теперь меня все боятся, кроме Ри.
Мурху фыркнул, хохотнул.
– Это я понимаю, – отозвался он. – Меня тоже все боялись, даром что я выше сержанта не дослужился, а все одно, рядовые и слова не смели сказать сверх установленного, и офицеры тоже не особо, хоть и глядели свысока, но не связывались.
Эдда подумала, что они говорят о разных вещах: вряд ли ее когда-нибудь боялись так же, как этого высокого мужчину с широкими плечами и насмешливым прищуром.
– Ты тоже колдун, как Орна? – помолчав, спросила Эдда.
– Э, нет, что ты. Я разве что огонек развести смогу или воду очистить заговором, не больше. А Орна у нас большой чародей, правда, на этой земле он никак не обвыкнет, не все выходит. Из-за чародейства его закрепы сильнее, чем мои.
– Как это?
– Те чары, которые нас обязывают хранить королеву, на Орне строже, и они изменили его. Ты посмотри, он спокойный какой, вежливый, улыбается эдак чуть что… а на самом деле, он тот еще черт, несдержанный и…
Мурху сдвинул брови, запнувшись.
– И… что? – переспросила Эдда.
– Да ничего особо. Характер у него тяжелый, говорю. Вроде как у него драконы в предках были.
Эдда поняла, что Мурху сам пожалел о том, что сказал, и, видимо, неловко умолчал о чем-то, касающемся его товарища. Эдда привыкла добиваться своего, и нужно было бы надавить на Вила сильнее, чтобы разузнать подробности, но отчего-то не хотелось. Она сменила тему:
– А как мы друг друга понимаем? Насколько вообще все там и тут разное?
– Ну, кроме того, что тут все на технике помешались, а там на магии, то ничего особо не различается. Растения похожи, звери-птицы всякие тоже. Я, правда, не большой знаток…
– А язык?
– Языки тоже разные, только тут Орна прицепил на нас заклятье-транслятор, и вам кажется, что мы говорим на вашем языке, а нам все понятно, что вы говорите.
– О, – сказала Эдда и замолчала.
***
Дорога вскоре привела их на окраину маленькой деревни, состоявшей из нескольких дворов, за которой снова начинались просторные, заросшие сухой травой пустоши, в которых коричневыми свечами торчали соцветья конского щавеля. Сосновый бор клином огибал деревню, и ровной стеной стоял дальше, вкруг пустоши.
Деревня была тихая, в чьем-то дворе кудахтали куры. Только два крайних дома казались обитаемыми: в палисадниках трепетали на слабом ветру яркими головками астры и хризантемы, в окнах блестели чисто вымытые стекла, остальные же дома заросли бурьяном, окна и двери были забиты досками.
Мурху остановился у ржавой колонки, покосился на маленькую вислоухую собачку с белой спинкой, которая независимо сидела рядом, огляделся.
– Мы пришли? – спросила Ри. Она уже не держала Орну за руку, с любопытством оглядывалась, вертела головой и, кажется, даже принюхивалась.
«Городской ребенок, – подумал снисходительно Мурху. – Небось, и кур-то на картинке только видела».
–Да, пришли, малявка, – вслух отозвался он. – Вот в этом доме дед живет, у него на заднем дворе открывается путь.
– Открывался раньше, – поправил его мягкий голос.
Его обладатель, высокий крепкий мужчина, на вид лет сорока, с темно-рыжими волосами, убранными в узел на затылке, стоял совсем недалеко от них, в тени осины, что росла у заброшенного дома.
И ведь секунду назад его там не было.
Одет он был в черное: старомодный костюм с черной же рубашкой, из петлицы кончик алого платка. От уголков светлых глаз тянулись морщинки, будто он привык щуриться или смеяться, а широкий рот изгибался в уверенной и злой усмешке.
– Вот и попались, – скучающе сказал он.
*
Мурху выругался. Отступил, встав плечом к плечу Орны. Слева от него застыла в напряжении Эдда.
– Ты постарел как-то, доуже, – озадаченно сказал Орна.
– А ты, как всегда, нет, – осклабился мужчина.
Орна нахмурился было, но воспоминание, которое вызвали эти слова, скользнуло мимо. Снова мимо.
Отвлекает, решил он. Рука нащупала в кармане два заготовленных картонных листка с клубками чар. Что выбрать – оборону или нападение?
– Так вот она, ваша Эдда? – спросил, вглядываясь в них, незнакомец. – Только говорили, что вас двое всего, стражей…
Ри поняла, что он смотрит на нее. Каким-то образом все ее спутники оказались впереди, встав плечом к плечу и загородив Ри. Холодной волной окатило осознание своей слабости. Напросилась на прогулку, дитятко. Она невольно отшатнулась… хотя чем бы это могло помочь.
– Зачем тебе препятствовать нам? – мягко спросил Орна. – Неназываемым землям нужна королевская кровь, этого не изменить. Пропусти нас, не чини препятствий.
Мужчина нахмурился. Подобрался.
– Ты что, издеваешься? – с подозрением спросил он. – К чему этот тон?
Мурху фыркнул.
– Расслабься, доуже. Он теперь все время так говорит. А ты бы нас все же отпустил, а? Ты ведь хороший парень.
– И ты не боишься никого, я посмотрю, – разозлился вдруг мужчина. – Следи за своим языком, ты…