Сказки о цветах
Шрифт:
— Ты своего добра ему не давай. Пускай хоть с голоду подыхает, а ты не давай.
Странник уходил просить хлеба в другие дома.
Наоборот, если Керста, навещая родственников, заставала их за обедом, то четвертая змея подзуживала:
— Садись за стол и набивай пузо. Тут наешься, дома больше останется.
И Керста наедалась до отвала — прямо живот лопался.
Пятая змея шипела своей хозяйке на ухо:
— Зачем тебе работать? Пускай мать за тебя спину гнет, а ты лучше понежься в мягкой постели.
Керста валялась в постели, пока шестая
— Там соседи уж больно согласно живут. Попробуй-ка перессорить их.
И Керста вставала и шла к легковерной и болтливой Бабенке, у которой язык висел на одной ниточке.
— Слушай, Бабенка, я видела, как муж нашей соседки ночью к Роте в окно лазил.
Стоило Бабенке только услышать это, как язык ее сразу начинал метаться из стороны в сторону. Она рысцой кидалась в соседний дом.
Самой страшной была седьмая змея. Та шипела Керсте в ухо:
— Постарайся испортить людям жизнь. Сделай так, чтобы они ни днем ни ночью покоя не знали.
И Керста придумала. Привязала собаку на коротком поводке и так поставила кормушку, чтобы той не дотянуться.
День-деньской собака отчаянно лаяла, а по ночам так жутко завывала, что у соседей мурашки по спине бегали.
Такова была змеиная хозяйка, которой Рота не давала ни одного цветка.
Может, Рота счастливо прожила бы свою жизнь, вышла бы замуж, вырастила бы детишек, если бы в те времена не началось поветрие — охота на ведьм. Волна его прошла по всем землям, начиная со страны, где солнце заходит, и кончая страной, где оно встает.
И знатным господам, правившим в том поселке, где жили батрачка Мадара с дочерью Ротой, пришла грамота с печатями от еще более знатных господ, приказывавших доложить, сколько изловлено в поселке ведьм.
Господа долго ломали себе головы над тем, где взять ведьм, ибо не было замечено, чтобы кто-нибудь летал на помеле красть месяц, и не слышно было, чтобы у кого-нибудь сглазили скотину или ребенка. Но хочешь не хочешь, а ведьму подавай. И господа объявили крупную награду тому, кто укажет ведьму.
Тут-то все семь Керстиных змей враз зашипели ей на ухо:
— Ну, наконец, ты можешь отомстить этой гордячке Роте. Сходи к господам, скажи, что она ведьма, и тебе еще денежек за это дадут.
Змеиная хозяйка словно только того и ждала. Очертя голову она побежала к господам и чего только не наплела им о Роте:
— Почему цветы у нее так растут? Колдовство! Почему птицы ей служат? Колдовство! Почему она всегда песни поет? А почему бы ведьме не петь!
Господа обрадовались, что нашлась ведьма, и тут не помогло даже заступничество всего поселка. Господа не поверили ни одному честному человеку, а поверили змеиной хозяйке.
Роту сожгли на костре, и господа смогли доложить, что в их владениях наведен полный порядок.
Весною из дальних стран прилетели птицы и постучались в окошко Роты. Они принесли семена и очень удивились, когда, вместо их доброй Роты, им открыла согбенная старушка.
Мадара, мать Роты, посадила семена в цветочный горшок, и из них выросли огненно красные цветы.
— Милые цветики, вы точно как щечки моей Роты. Будете бальзамом для моего больного сердца.
Каждого, кто сочувствовал ее тяжкому горю, мать Роты наделяла семенами бальзама. И так вскоре на окнах всех батрачек засияли красные цветочки — бальзамины.
ПИОН
Пиония уже собралась выйти замуж, когда умерла ее мать, оставив шесть душ детей. Что делать, как быть? Любовь влекла к суженому Симеону, но обещание, данное матери, и забота о меньших братьях и сестрах крепко держали ее в отцовской лачуге. Неужто Симеон не поймет этого?
— Потерпи год-другой, скоро сестра подрастет и будет за меньшими ходить, — сказал отец Пионии, и она покорилась. Но когда сестра подросла, у нее оказался верный жених, и она так плакала и молила Пионию не разбивать ее счастья, что старшая сестра согласилась еще несколько лет повременить.
— Эти несколько лет пролетят как на крыльях, а неумолимое время испытает нашу любовь, — утешала Пиония Симеона.
— Ждать так ждать, — сказал Симеон. Но его отец и мать были другого мнения и выгнали холостого сына из дому.
И пошел Симеон скитаться по белу свету, обещав Пионии через два года прислать почтового голубя за ответом.
Прошел год-другой. Наконец прилетел голубь с письмом от Симеона и белым цветком в клюве.
— Спасибо, мой милый друг, — написала Пиония Симеону. — Вижу, не забываешь ты меня. И я эти годы не забывала тебя, но нам еще два года ждать, покуда подрастет мой брат.
А когда брат подрос, ему представилась выгодная оказия пойти в примаки, и он никак не мог упустить ее.
И опять Пиония послала Симеону весточку, прося подождать еще два года. Когда прошли и они, Пиония все равно не могла оставить дом, ибо средняя сестра и дня не хотела ждать своей свадьбы.
— Я отправляюсь за море искать счастья, — писал Симеон. — Напиши мне, что привезти тебе в подарок.
— Привези мне цветок, чтобы посадить в саду, — ответила Пиония, ибо не верила, что Симеону удастся в заморских странах разбогатеть, привезти оттуда серебро и золото.
А годы летели на крыльях… Через два года Симеон опять справился, когда они наконец поженятся. И Пиония снова велела ему передать, что им ждать еще два года, ибо подросшему брату захотелось повидать свет. А ей теперь осталось только последыша вырастить, и тогда уж они с Симеоном начнут наконец совместную жизнь.
Не могла же Пиемия предвидеть, что злая болезнь сведет в могилу сестру, которая первой вышла замуж, и та оставит трех малолетних сироток? Кому их нянчить, кому ходить за ними, если отец их весь день в поле пашет и сеет? И как Пионии не взять их под свое крылышко, когда он грозится отвести детей в лес и оставить на съедение волкам?