Сказки о сотворении мира
Шрифт:
— Заслужила. Я знала, на что иду.
— Сегодня же позвоню ему сам.
— Если дозвонишься, скажи, пусть приедет сюда хотя бы на две недели. Больше я не прошу.
— Хочешь, я приеду?
— Хочу, — ответила Юля, но призадумалась. — Только лучше не сейчас.
— Боишься, что Оскар вернется не кстати? Не переживай, я все ему объясню.
— Оскар патологически не ревнив. Дело не в этом, — грустно ответила Юля. — Я за крошку боюсь. Если дядя Натан для него не авторитет, то мы с тобой — пустое место в квадрате. Напиши Зубову. Пусть он хоть что-нибудь нам ответит. Потому что все это добром не кончится. Это кончится вторым инсультом Натана Валерьяновича.
Израильская
— А ты что здесь делаешь? — удивилась Юля. — Не волнуйтесь, Натан Валерьянович. Главное — не волнуйтесь. Просто крошка перенес тренировку на вечер.
Эрнест кивнул головой. Его взор выразил смиренную кротость и готовность заниматься физикой ночь напролет, но нехорошее предчувствие только укрепилось в душе Натана.
— Зачем ты приехал, Эрнест? — спросил он. — Кого ты хочешь ввести в заблуждение этой благостной миной?
— Не разговаривайте с ним, Натан Валерьянович. Разве вы не видите, он готов вам соврать. Я сама с ним поговорю!
— Сейчас же поезжайте на корт! — Рассердился Натан Валерьянович. — Эрнест, в чем дело? Почему ты не тренируешься в свое время? Думаешь, для тебя переделают расписание?! — Физиономия юноши выразила раскаяние, что еще больше насторожило Натана. — Нет, это мне совсем не нравится.
— Все будет хорошо, — заверила Юля. — Посмотрите, какой хороший мальчик. Он просто хотел попрощаться. Правда, Эрни?
Крошка кивнул и оскалился «голливудской» улыбкой.
Чемодан был поставлен на транспортер, украшен биркой и отправлен в багаж. Натан Валерьянович с тревогой в душе шагнул к будке паспортного контроля.
— Давай ключ, — шепнул Эрнест на ухо Юле и улыбнулся Натану, прежде чем тот окончательно скрылся с глаз.
— Какой ключ?
— От твоей машины!
Эрнест выхватил у девушки из рук связку ключей и помчался на выход. Юля погналась за ним.
— Эрнест! В чем дело? — Молодой человек тем временем закинул в багажник кофр и плюхнулся на водительское сидение. — Здесь сложное движение, ты не справишься! — испугалась Юля. Она успела прыгнуть в машину прежде, чем та рванула с места. — Эй, эй, полегче! Эрни, давай, я поведу, а потом, ближе к дому, дам тебе руль. — Не сбавляя скорости, Эрнест вошел в поворот, и Юлю отшвырнуло на дверцу.
— Держись, — предупредил водитель. — Выпадешь — подбирать не буду.
Он вырулил на прямую дорогу и добавил газу.
— Стой! Немедленно остановись! — девушка вцепилась в руль, потянула машину к обочине, но только вывихнула палец. Она пыталась оторвать от руля железную хватку теннисиста, старалась пробить кулаком его бицепс, но только зря насмешила. — Эрнест, сейчас же остановись! Я знаю, куда ты рвешься. Ничего не выйдет. Стой! Я тебе запрещаю! Это моя машина!
— Машина в угоне, — сообщил граф и принял головой удар дамской сумочки.
— Ах ты, мерзавец!
— Давай, давай, ногой себе помоги. Можешь заехать мне в глаз.
Девушка выбилась из сил, но не смогла освободить машину от захватчика.
— Ты обещал! Ты не можешь так поступить! — воскликнула она и стукнулась о переднюю панель.
Машина встала посреди дороги.
— Что происходит? — в окне показалось лицо охранника аэропорта.
— Девушка желает заняться со мной сексом на ходу, — ответил Эрнест, — не может дотерпеть до дома. — Юля отвернулась, чтобы не смущать охранника своей раскрасневшейся физиономией. — Скажите вы ей, сэр. Я не против секса, но всему свое место. Объясните нахалке, что это неприлично. Это, в конце концов, опасно для жизни.
— Мерзавец, — прошептала Юля, — ты у меня получишь. Все расскажу и Оскару, и Натану… тоже все расскажу.
— Уезжайте отсюда, — приказал охранник.
Эрнест еще раз дал по газам и вылетел на встречную полосу.
— Какой же ты гад, Эрни! Представить себе не могла, что ты такой гад. Даром, что в честь Ангела тебя назвали. Ты — его полный антипод.
Юля взяла салфетку, чтобы привести себя в порядок, и решила не вмешиваться в действия угонщика. Она только мечтала, чтобы машина попала в аварию и избавила ее от нужды держать оборону дольмена. Ее бы устроило, чтобы начинающий водитель до возвращения Натана Валерьяновича полежал в больнице с переломом обеих ног, она с удовольствием навещала бы его и учила правилам поведения. Юля посмотрелась в зеркало и ужасно себе не понравилась: растрепанная, раскрасневшаяся деваха с бешеными глазами приставала к красавцу-спортсмену прямо во время езды. «Ни слова не скажу больше», — решила она, но передумала, как только машина на полном ходу вылетела на перекресток и кое-как разминулась с такси. Девушка обернулась в надежде, что полиция уже гонится за ними следом, но за ними гнался лишь водитель машины, которого вынесло на тротуар, и тот скоро отстал.
— Ладно, ты ни во что не ставишь меня, — ворчала Юля, вытирая сопли. — Но Натан Валерьянович! Как ты мог? Он относится к тебе, как к родному сыну, а ты его совсем не любишь…
— Натасика я люблю, — возразил Эрнест. — И тебя люблю, несмотря на то, что ты дура.
— Я без твоей любви сто лет обойдусь, но Натан…
Эрнест обнял девушку одной рукой и поцеловал в растрепанную макушку, отчего опять едва не съехал с дороги.
— Всех люблю, — уверил молодой человек, — это меня никто не любит!
— Ты же пообещал!
— Вы сами выбили из меня обещания.
— Ты врал…
— Конечно! Иначе как же с вами?..
— Ты просто неблагодарный хам.
— Я хам? Я никому из вас не указывал, как жить и что делать. И ты не лезь. За собой последи. Может быть, я тоже не в восторге от твоего поведения.
— Я расскажу Мирославе, что ты тут вытворяешь. Пусть узнает, какая ты сволочь.
— Мирка знает, — спокойно ответил Эрнест и следующий поворот прошел на отлично. Так чисто и гладко, что Юля потеряла надежду, что дорожная полиция обратит на него внимание.