Сказки о сотворении мира

Ванка Ирина

— Как это?..

— Ты не вспомнишь, в каком турнире вчера проиграл, но будешь уверен, что завтра тебе предложат миллионный контракт с производителем спортивных трусов. Понял? Информация в голове будет возникать спонтанно и неизвестно куда исчезать. Люди перестанут понимать, что было, а что предстоит. Жизнь от рождения до смерти начнет хаотично носиться туда-сюда. Я так думаю.

— Правильно думаешь, — согласился Эрнест, — потому что так будет. Я знаю.

— Потому что ты, в отличие от человечества, готов к такой жизни с детства.

— Потому

что я всю жизнь так живу. Я что, живу как-нибудь по-другому? Я по-другому не жил! Только так. Я реально в этих критических точках, а вы надо мной только смеетесь. Считаете меня тупым, а я… тебе честно скажу: я не знаю, как жить, если вдруг когда-нибудь выйду из этой точки.

— Зато ты знаешь лучше других, чем кончится наша история. На кой черт мечтать о дольмене, который ты никогда не получишь?

— Дольмен будет, — заявил крошка-граф. — Я знаю, что будет. Ты найдешь способ его запустить. Не знаю, как; не знаю, когда, но я уверен. Поэтому сейчас надо как можно скорее заполучить эту штуку себе. Можешь надо мной смеяться, но я знаю, что все получится. Чего на меня смотришь? Почему не смеешься? Дольмен будет, и я получу его от тебя в подарок. Ну… или в наследство, на крайний случай.

— Я не сочиняю фантастику. Я занимаюсь наукой. Ты не по адресу обратился, малыш.

— У тебя нет выбора. У меня его тоже нет. Скоро его не будет у человечества. Эзотерики уже поняли, а ты тормозишь, как первичное поле. Ты! Моя надежда в мире хаоса! Давай действовать, Оскар! Сначала надо вытащить Мирку из форта и оформить наследство Макса, а потом, не теряя времени, заниматься дольменом.

— Вдумайся, что ты мне предлагаешь? Решать задачу, которая не имеет решения.

— Тогда я иду к Зубову. Жорж обещал помочь, если припрет. Мне приперло. Иду просить, — Эрнест закинул на плечо сумку.

— Скатертью дорога, — напутствовал его Оскар.

— Я иду просить Жоржа, — повторил он в надежде, что физик одумается.

— Не споткнись.

— Да пошел ты! — рассердился граф. — Пошли вы все! Чтоб я еще раз кого-нибудь из вас попросил… Провалитесь вы ко всем чертям! А я вернусь и посмотрю на вас, когда хинея придет. Вот забегаете! Вот, спросите: Эрнест, что нам делать? А я скажу: продолжайте надо мной потешаться и обзывать дебилом. Давайте, смейтесь, пока вас не хватит понос!

Эрнест ушел, а тревога основательно поселилась в душе Оскара. Ему ни секунды не сиделось на месте. Он слонялся по лесу, потому что не мог заставить себя работать. Он инспектировал состояние порталов, но признаков грядущего Армагеддона не находил. Вместо того, чтобы успокоиться, физик тревожился еще больше.

— И что теперь делать? — спросил он Греаль.

— Тебе виднее, — ответил компьютер. — Это твой мир. Делай, что хочешь.

— Мой мир — это моя шизофрения.

— Тогда лечись. Хороший сон позволяет ненадолго забыть о смертельном диагнозе.

Всю ночь Оскар слышал удары мяча о стену. Ему чудились всполохи света, похожие на маленький желтый плазмоид в проеме двери. То и дело он выходил во двор в надежде, что Эрни вернется, но Эрни не было. Только ветер валял по траве пустую коробку от шоколадных конфет, брошенную девицами. Оскар надеялся, что Элис с Ниной набегаются по пляжам и пожалуют к ужину… Или беглый абрек решит вернуться домой и еще раз попробует выгнать омина. «Нет, — решил Оскар, — оставлять здесь девиц одних — неправильная идея. Правильно сделали, что сбежали».

Когда Солнце стало подниматься за лесом, Оскар понял, что сон безнадежно испорчен и только теперь в первых лучах рассвета заметил фигуру, присевшую на краю обрыва.

Он увидел на голове гостя убор из раскрашенных перьев, а, приблизившись, понял, что Ангел провел такую же бессонную ночь.

— Вот… — сказал Ангел, почуяв физика за спиной. — И к тебе приходил на меня пожаловаться. Всем накапать успел. Так? — он обернулся. Оскар сел рядом. Две угрюмые фигуры сидели на берегу обрыва и смотрели на реку. — Конечно, жаловался! Я сказал, что никто, кроме меня, его тренировать не возьмется. Его не пустят на приличные корты. Этот парень в твоем мире даже спарринга себе не найдет. На что он рассчитывает? Объявить мне войну и выиграть ее, по меньшей мере. Объявить войну, когда я почти сдался. Ничего глупее представить нельзя.

— Я сам найду ему тренера, — сказал Оскар.

Сущность, увенчанная связкой перьев, подозрительно на него покосилась.

— Ты? — спросила физика сущность.

— Куда деваться? Согласись, отвадить вас, бандитов, от спорта — идея стоящая. Сколько можно терпеть ваши тотализаторы и разборки? Мы не тараканы для бегов. Короче, Ангел, я хочу, чтоб ты знал: в этой войне я на стороне крошки Эрни.

— А пупок не развяжется? — обиделся Ангел. — Что ты можешь против меня? Что вы все вместе взятые можете делать самостоятельно? Водку жрать да баб тискать?

— Зачем ты пришел?

— Хочу поговорить с тобой по-хорошему. Упустим парня — плохо будет и мне, и тебе. Ты убедишь его вернуться к моим тренировкам, а я… — сущность достала из-за пазухи огромную пятерню и стала загибать пальцы, — …я возвращаю его в тур сразу в первую сотню; ставлю в турниры, где он реально сможет играть; обеспечиваю удачную жеребьевку, и… Мое дело, как он выиграет, но три хорошие победы в сезоне над игроками топ-тэн я ему обещаю.

На этом пальцы у сущности закончились, обещания тоже.

— Нет, — сказал Оскар после недолгих раздумий. — Если крошка не побоялся тебя послать, то мне уж подавно не о чем разговаривать. Короче, — физик загнул первый палец. — Я обеспечиваю ему тренировочную базу и слежу за порядком на кортах во время игры. Если кто-нибудь мешает ребенку честно соревноваться, я, как спонсор, имею право высказать свои соображения в прессе. Видеоматериалы будут приложены. Вещественные доказательства предоставлены. Все ваши погремушки, вертушки, хлопушки и веревочки для подножек будут документально запротоколированы и предъявлены человечеству. И после этого, уж поверь, ни один «тугой кошелек» не поставит на такую игру.