Сказки о сотворении мира
Шрифт:
— Немного это сколько? — поинтересовался Жорж. — Я успею заработать на технологиях?
— Пусть гарсон принесет вина, — распорядилась графиня, и улыбка посетила ее впервые с тех пор, как злополучное письмо на подносе занесло в ее жизнь.
Жорж кивнул официанту, стоящему у колонны, который глаз не спускал с загадочных русских, и тот молниеносно выставил на стол бутылку с бокалом.
— Перечитай мифологию, — посоветовал Зубов графине. — Все народы мира использовали верный прием: Боги, очарованные женской красотой, спускались с небес и вступали в связь… На земле рождались герои, которые решали много проблем человеческих, в том числе, и неверия в посредников между землей и небом.
— У нас женских персонажей только я, да Юлька. Да еще Розалия Львовна, которая и без Автора самая счастливая женщина на свете. Юлька влюблена, как кошка, в алхимика,
— Тебя пока никто не ангажировал. И с чего ты взяла, что Автор мужчина?
— А кто? — удивилась Мира. — Ты что-то знаешь или морочишь мне голову?
— Не с проста мужчин-персонажей у нас больше, чем женщин. Есть из чего выбирать. Просто галерея самцов.
— Трусы, торгаши, карточные шулеры, ботаники очкастые и черные оппоненты, — конкретизировала графиня. — Покажи мне среди них хоть одного мужика. Разве что Крокодил… Но Крокодил мне пива не даст, если я подпишу его на такой проект.
— Как хочешь, — развел руками Жорж. — Не говори, что я не кидал идею.
Глава 6
Телефонный аппарат Собек поставил на стол и вернулся, чтобы запереть дверь, но толстый шнур не позволил этого сделать.
— Оставь! — сказала графиня и сняла трубку.
Ржавый диск отвалился от циферблата, но графиня воткнула его на место.
— Проще было зайти в порт и звонить с мобильного… — ворчал Крокодил, но графиня все продумала и не нуждалась в советах.
— Помолчи, — попросила она и замерла в ожидании гудков. — Алло! Савелий Некрасов? — На секунду в апартаментах графини наступила тишина, потом из трубки прорезался хриплый скрежет. — Кто? Виноградова беспокоит, если помнишь такую. — Трубка заурчала, как брюхо дракона, проглотившего пакет молока. Захрипела, забулькала, защелкала и умолкла. — Я тоже безумно рада слышать тебя, Савушка. Скажи, пожалуйста, предложение о покупке рукописи Бесстыжева-Юдина еще в силе? Ах, извиняюсь! Бессонова-Южина… Нет, Сава, это я ошиблась, ты был прав. Если интерес не пропал, куда мне подъехать? — Прежде, чем трубка снова издала скрежет, графиня пережила неприятный момент, похожий на внезапную невесомость. — Хорошо, жду тебя в гости. Только не откладывай. Знаешь ведь, в какие времена живем. Сейчас денег нет, завтра появятся. Сегодня есть совесть — завтра неизвестно куда девалась. Во сколько? — графиня посмотрела на часы. — Проверим твою пунктуальность, — сказала она и обрушила трубку на рычаги.
Собек приготовился собирать запчасти, но аппарат устоял.
— Вот! А ты не верил, что клюнет! — торжествовала графиня.
— Когда ждать?
— Через полчаса. Десять минут они будут искать меня своими радарами по планете. Пятнадцать — на трансфер. И пять минут на всякие неожиданности в дороге. Савка так возбудился от перспективы овладеть Яшкиной писаниной, что лишился ума. Он не мог не знать, что я в форте. Дам ему еще пару минут, чтобы прийти в себя.
Графиня не ошиблась. Ровно через две минуты аппарат разразился настойчивым треском.
— Да, Савушка… — ответила Мирослава, — мы ждем тебя. Как? Очень жаль, очень жаль. Не думала, что это составит проблему для вашей организации. Нет, я все понимаю… Ужасно печальная история… Тогда вот что, петух ты драный: прекрати передо мной павлином ходить. Жду приглашения в штаб-квартиру. Никаких нейтральных территорий не будет. Сделку будем заключать в головном офисе организации, на которую ты ишачишь. И не с тобой, а с ответственным лицом, наделенным нужными полномочиями. Имей в виду: еще раз кто-нибудь из вас понадеется на то, что я дура, — обижусь. — Графиня не успела швырнуть трубку на рычаги. Она только размахнулась ею, чтобы у собеседника вылетели перепонки из пустой головы, как утробный треск зазвучал еще громче и пронзительнее. — Да, слушаю! Будет ждать машина на трассе… Это уже разговор. Помню дорогу на Эверглейдс. Что дальше? Встретит человек, который знает меня в лицо. Замечательно. Но… — графиня обратила внимание на Крокодила, который бил себя в грудь кулаком, — сразу предупреждаю, со мной будет телохранитель. Совершенно нейтральное лицо. Извини, я трусиха! Да, трусиха, но отнюдь не дура. Да, такое мое условие. О цене я буду говорить не с тобой, Сава. С тобой мы ни о чем не договоримся. Конечно, вы согласны на любую цену, а куда же вы денетесь? Нет… если б я сомневалась, разве бы позвонила? Значит, машина будет ждать на дороге.
— Порядок? — спросил Крокодил, когда трубка легла на рычаг.
— Они не откроют флоридский дольмен даже в режиме транспортного портала. Боятся. Не дольмена боятся, они просто не знают, как это сделать. Боятся спросить у мистера Шутова, как обращаться с порталом в хроно-константе, — усмехнулась Мира. — Думают, мистер Шутов им двойку поставит. Пойдешь в кабак — скажи Густаву, что к завтрашнему утру лодка должна быть готова прошвырнуться до Флориды и обратно. Спросит, зачем — скажи: идем охотиться на медуз. Будем из них заливное готовить. Скажи ему, классная закуска должна получиться. Только зайдем в Сен-Тропе, прихватим моих подружек.
— Аппарат верни, — напомнил Крокодил, — на него очередь.
— Попозже, — графиня еще раз сняла трубку с ржавых рычагов.
— Боже мой, Мирослава!.. — воскликнула Юля.
Звонок застал девушку в университетской курилке, где она пряталась от проповедника, который сгонял в аудиторию студентов, не занятых делом, и надеялась, что Женя заедет за ней по дороге домой. Юля так растерялась, услышав графиню, что понесла ерунду. На простой вопрос, как дела, она сообщила графине все последние новости. Пожаловалась на слишком высокие требования, которые предъявляют к студентам российские педагоги; на то, что зачет ей не сдать, если, конечно, сам Натан Валерьянович не поправится к тому времени, чтобы поставить ей отметку по блату. Но Натан, даже если поправится, в науку уже не вернется.
— Он разочаровался в науке, — жаловалась Юля графине. — И в жизни тоже. Ему говорят все врачи одно и то же: речь не восстановится, если не пробовать говорить. Нет, уперся, как баран, и молчит. Определенно, есть у них с крошкой общие черты характера, и чем дальше, тем больше это заметно. Генетика — страшная наука. Даже Оскар открыл учебник по генетике и ни черта в нем не понял. Что говорить о нас, смертных? Натан Валерьяныч считает, что сначала должна восстановиться мысль, потом речь. Но чтобы сидеть на вышке, мыслей не надо. Он залез туда и спускаться не хочет. С утра до вечера смотрит на мячики. Счет показывает на пальцах: один палец — пятнадцать очков, два — тридцать, три — сорок. Большой, соответственно, выигранный гейм, а кулак — аут. Бедный Натан Валерьяныч, — вздыхала Юля. — Они с крошкой теперь похожи, как никогда прежде. Два упертых носорога. Валерьяныч, оказывается, в юности неплохо играл в футбол, но когда тренер вызвал его отца для беседы, тот и слушать не стал: «Мой сын будет только ученым и никакого футбола!» А теперь… хочет наверстать все, что было в жизни упущено. Лучше бы помогал Розалии Львовне. Она, бедняжка, сначала очень переживала, а теперь стала ездить в Москву. Организовывает фонд по возвращению детей, украденных у родителей. Оказывается, она не одна такая. Какие-то странные кражи по всему миру творятся, и только наша Розалия додумалась объединить информацию в базу данных и качать права. Ей так легче жить. Она теперь активистка, а мы ей гордимся. Розалия верит, что закон поможет. Все посылает и посылает запросы во Флориду. А запросы все возвращаются и возвращаются. Мира, ради Бога, будьте там осторожнее!.. Что я несу?! Я веду себя как сектантка… Все пошли слушать проповедь, и меня загонят в аудиторию, если Женька не заберет. Мира, я уже не могу. Весь курс ходит на проповеди регулярно каждую пятницу и на меня косо смотрит. Скоро разговаривать со мной перестанут. Что делать?
— Иди на проповедь, — посоветовала графиня. — Все идут, и ты за ними иди.
— Но ведь это полная дурь…
— Откуда ты знаешь, если не слышала? Иди на проповедь! — настаивала Мирослава. — Никому не позволяй слушать твоими ушами, видеть твоими глазами и думать твоей головой! Никому и никогда не позволяй это делать вместо тебя.
— Хорошо, я пойду, — согласилась Юля, — только вы, пожалуйста… Мира, умоляю, будьте там осторожны. Я молюсь за вас каждый день.
В сопровождении Крокодила и красотки Элизабет Хант графиня ступила на берег Флориды, пустынный и дикий. Она бы решила, что оказалась здесь раньше Колумба, если б не военные катера, снующие там и тут. Причалы, выходящие в акваторию лазурного моря, зарастали лианами. Брошенные на берегу ящики из-под фруктов рассказывали о прошлом цивилизации, которая хорошо жила и не к сроку сгинула. Кроме военных судов, им повстречался только мальчишка с удочкой, забредший в воду по пояс. Он заметил выплывающий из тумана «Рафинад», когда тот вплотную приблизился к берегу. Заметил, вскрикнул и убежал, бросив снасти. «Добро пожаловать во Флориду! — было написано на ржавой арке забора. — Рай на земле — это здесь!»