Сказки о воображаемых чудесах
Шрифт:
Она посмотрела на лицо Крохи и поняла, что он сбит с толку.
— А, не обращай внимания, — сказала Ведьмино Отмщение.
В лапах она держала бечевку и пробку, которую смазала куском жира, отрезанным от колдуна Нужды. Она насадила пробку на бечевку, назвав ее хорошим резвым мышонком, и веревку она тоже смазала и скормила извивающуюся пробку полосатому котенку, что свернулся клубком у Крохи на коленях. А потом она вытащила пробку, и снова потерла жиром, и скормила ее крохотному черному котенку, а затем — котенку с двумя белыми лапками. Так все трое оказались у нее на веревке.
Она зашила прорвавшийся
Кроха чиркает спичкой и поджигает дом мертвого колдуна по имени Нужда. Они уходят. Но дерьмо горит медленно (если горит вообще), и, может, дом все еще горит, если только кто-нибудь не пошел и не потушил его. И может, кто-нибудь когда-нибудь, отправившись порыбачить к реке рядом с этим домом, выловит мешок, полный принцев и принцесс — мокрых, несчастных, извивающихся в своих кошачьих шкурках. Вот так и можно подцепить себе мужа или жену.
Кроха с Ведьминым Отмщением шли, не останавливаясь, и три кошки бежали следом. Они шли, пока не дошли до маленькой деревушки совсем рядом с тем местом, где жила ведьма, мама Крохи. Там-то они и остановились: Ведьмино Отмщение сняла комнату у местного мясника. Они обрезали жирную веревку, купили клетку и подвесили ее под потолком в кухне. Там они держали трех кошек, но Кроха купил поводки и ошейники, и порой он цеплял ошейник на какую-нибудь из кошек и выходил прогуляться по городу.
Иногда он надевал свой собственный кошачий костюм и уходил поохотиться, но Ведьмино Отмщение бранила его, если заставала в таком виде. Есть сельские манеры, а есть городские. Кроха теперь был городским мальчиком.
Ведьмино Отмщение присматривала за домом. Она прибиралась, готовила и заправляла по утрам Крохину постель. Как и все ведьмины кошки, она вечно суетилась. Она расплавила золотые короны в сотейнике и начеканила из них монет.
Ведьмино Отмщение носила шелковое платье, перчатки и густую вуаль, а по делам разъезжала в красивой карете, посадив Кроху рядом с собой. Она открыла счет в банке и записала Кроху в частную школу. Она купила участок земли, чтобы построить там дом, и, как бы горько Кроха ни рыдал, все равно отправляла его в школу каждое утро. Но по ночам она снимала одежду и спала на его подушке, а он расчесывал ее бело-красный мех.
Иногда по ночам она подергивалась и стонала, и когда он спрашивал ее, что за сон ей приснился, она говорила: «Муравьи! Вычеши их, прошу! Поймай их, да поживее, если любишь меня».
Но он никогда не находил никаких муравьев.
Однажды Кроха пришел домой, а маленькая кошечка с белыми лапками пропала. Когда он спросил о ней Ведьмино Отмщенье, она сказала, что кошечка выпала из клетки в раскрытое окно и оказалась в саду, и, прежде чем Ведьмино Отмщенье успела что-то сделать, прилетела ворона и унесла маленькую кошечку.
Через несколько месяцев они переехали в новый дом, и Кроха всегда очень осторожно переступал через порог, потому что представлял, что эта кошечка сидит там, внизу, в темноте, под дверью, под его ногой.
Кроха
Однажды, когда они с Ведьминым Отмщением сидели за ужином, в дверь постучали. Кроха пошел открыть дверь, и на пороге предстали Флора и Джек. На Флоре была какая-то тусклая бурая кофта с благотворительной ярмарки, а Джек был, как никогда, похож на пучок веток.
— Кроха! — сказала Флора. — Какой ты вырос высокий! — Она расплакалась, заламывая свои прекрасные руки. Джек, глядя на Ведьмино Отмщение, спросил:
— А ты еще кто такая?
Ведьмино Отмщенье сказала Джеку:
— Кто я? Я кошка твоей матери, а вот ты пригоршня палок в костюме на два размера больше нужного. Но я никому не скажу, если и ты не скажешь.
Джек в ответ фыркнул, а Флора перестала плакать. Она стала озираться вокруг: дом был светлым, просторным и хорошо обставленным.
— Тут вам обоим хватит места, — сказала Ведьмино Отмщение. — Если Кроха не против.
Кроха думал, что его сердце разорвется на клочки: какое счастье, что его семья снова с ним! Он провел Флору в одну из спален, а Джека в другую. Потом они спустились вниз и снова поужинали, и Кроха с Ведьминым Отмщением слушали, и кошки в клетке слушали, а Флора и Джек рассказывали о своих приключениях.
Какой-то карманник стащил Флорин кошелек, и они продали машину ведьмы, а деньги проиграли в карты. Флора нашла своих родителей, но они оказались парой мерзавцев, которым не было до нее никакого дела. (Продать ее они не могли: слишком уж выросла, догадалась бы, что они затеяли.) Она пошла работать в универмаг, а Джек стал кассиром в кинотеатре. Они вздорили и мирились, потом оба влюбились в других людей и пережили много разочарований. В конце концов они решили вернуться в дом ведьмы и посмотреть, можно ли будет пожить там незваными гостями, а может, там оставалось что-нибудь на продажу.
Но дом, разумеется, сгорел дотла. Пока они спорили о том, что же делать дальше, Джек унюхал запах Крохи внизу, в деревне. И вот они здесь.
— Вы будете жить тут, с нами, — сказал Кроха.
Джек и Флора сказали, что не могут этого сделать. У них были амбиции, сказали они. У них были планы. Они останутся на недельку или две, а потом снова отчалят. Ведьмино Отмщение кивнула и сказала, что это разумно.
Каждый день Кроха возвращался из школы и уходил снова — уже вместе с Флорой — кататься на велосипеде-тандеме. Иногда он оставался дома, и Джек учил его, как правильно держать монету между двух пальцев и как следить за шариком, когда играешь в «кручу-верчу-запутать-хочу». Ведьмино Отмщение научила их игре в бридж, хотя Джек с Флорой не могли играть в паре. Они вечно ругались, будто были женаты.
— Чего ты хочешь? — однажды спросил Флору Кроха. Он прислонился к ней и жалел, что он больше не котенок: так бы он мог сидеть у нее на коленях. Она пахла тайнами. — Почему тебе обязательно надо снова уезжать?
Флора погладила его по голове. Она сказала:
— Чего я хочу? Это очень просто! Я хочу больше никогда не беспокоиться о деньгах. Я хочу выйти замуж за человека и знать, что он никогда мне не изменит и не покинет меня.
Говоря это, она посмотрела на Джека.
Джек сказал: