Сказки о воображаемых чудесах
Шрифт:
Боже! Вот и все!
Во рту у него пересохло, руки дрожали. В зеркало заднего вида он смотрел на изломанную белую фигурку на дороге; вокруг нее цветком распустилось алое пятно. Он не собирался убивать Миранду, и все-таки на этот раз у него получилось. Но случилось это непреднамеренно, а потому и мук совести он не испытывал.
И теперь дело было сделано — навеки.
— И никакое раскаяние тут не поможет, — медленно, словно в удивлении сказал он.
Мистер Мьюр заехал в деревню, чтобы купить Алиссе лекарство — она была в городе по театральным делам, а потом поздно вернулась домой на переполненной электричке и сразу пошла полежать, опасаясь, что у нее начнется мигрень. Теперь он чувствовал себя лицемером
Он вспоминал отвратительный кошачий вой, который почти сразу же оборвался, когда произошло столкновение. Почти, но не сразу.
А осталась ли вмятина на решетке его аккуратненькой машины английской сборки? Нет, не осталась.
В самом деле, было ли хоть какое-то доказательство, хоть самое косвенное и невинное? Нет, ни одного.
«Улик нет! Улик нет!» — обрадованно повторял про себя мистер Мьюр, перепрыгивая через ступеньки по пути в спальню Алиссы. Он поднял руку, чтобы постучать в дверь, и услышал, что Алиссе явно стало лучше: вот и еще одно утешение. Она оживленно болтала с кем-то по телефону, даже смеялась своим легким серебристым смехом, который больше всего напоминал ему звон китайских колокольчиков ввечеру под тихим летним ветерком. Его сердце переполнялось любовью и благодарностью.
Дорогая Алисса, мы будем так счастливы теперь!
А затем случилось нечто совершенно невероятное: когда пришла пора ложиться, белая кошка появилась снова. Значит, она все-таки не умерла.
Мистер Мьюр был в спальне Алиссы; они засиделись допоздна за бокалом бренди. Он первым заметил Миранду: кошка взобралась на самую крышу — возможно, по шпалерам, она часто использовала их для этой цели, — и теперь ее приплюснутая морда появилась в окне. Отвратительное повторение сцены, что произошла несколько ночей назад. Мистер Мьюр сидел, пораженный шоком, и Алисса выпрыгнула из кровати, чтобы впустить кошку.
— Миранда! Что за шутки? Ты что собралась делать?
Кошка, естественно, не пропадала надолго, и никто не успел разволноваться, но все равно Алисса приветствовала ее с таким энтузиазмом, словно страшно беспокоилась. И мистер Мьюр — сердце бешено колотилось у него в груди, а душа сжималась от ненависти, — был вынужден участвовать в этом фарсе. Он надеялся, что Алисса не заметит тошнотворного ужаса, что наверняка просвечивал в его взгляде.
Должно быть, это не Миранду он сбил… Конечно, это была не Миранда. Какая-то другая персидская кошка с золотыми глазами, а не его собственная.
Алисса ворковала над этим созданием, гладила ее, приглашала устроиться на ночь на кровати, но через пару минут Миранда спрыгнула и зацарапалась в дверь: она пропустила ужин, она проголодалась, ей достаточно хозяйских ласк. Хозяин смотрел на нее с омерзением, а она не одарила его ни единым взглядом. Теперь он знал, что просто обязан убить ее — хотя бы и просто затем, чтобы доказать себе, что может.
После этого эпизода кошка искусно избегала мистера Мьюра — не просто из ленивого безразличия, как бывало раньше, но остро ощущая, как изменились их отношения. Конечно, она не могла знать, что он пытался ее убить, но почувствовать это она была в состоянии. Возможно, она таилась в кустах у дороги, и когда увидела, как он ведет машину прямо на ее незадачливого двойника и переезжает
Мистер Мьюр знал, что это крайне маловероятно. Почти невозможно. Но как иначе объяснить поведение кошки в его присутствии — то, как она выказывала (или симулировала) животный ужас? Залезала на сервант, стоило ему войти в комнату, словно боясь попасться ему на пути; вспрыгивала на каминную полку (сбрасывая оттуда, словно нарочно, нефритовую статуэтку, которая разбивалась в очаге на дюжину осколков); неуклюже неслась прочь из комнаты, и ее острые когти царапали паркет. Когда он, сам того не замечая, подходил к ней за пределами дома, она чаще всего шумно удирала по одной из розовых шпалер, или карабкалась на увитую виноградом беседку, или взбиралась на дерево, а порой она, как дикий зверек, скрывалась в кустарнике. Если Алиссе случалось находиться рядом, она неизменно приходила в изумление. Кошка и правда вела себя нелепо.
— Как ты думаешь, может, Миранда больна? — спрашивала Алисса. — Может, нам отвезти ее к ветеринару?
Мистер Мьюр сдержанно отвечал, что им вряд ли удастся поймать ее, чтобы доставить к врачу — во всяком случае, он сомневался, что у него это получится.
Временами он порывался признаться в преступлении — или в покушении — Алиссе. Он убил ненавистное существо, но она не умерла.
Одной ночью в самом конце августа мистеру Мьюру приснились сверкающие глаза, лишенные тела. В центре располагались черные-черные зрачки, похожие на старинные замочные скважины: двери, что открывались в Пустоту. Он не мог двинуться, не мог защитить себя. Что-то теплое и пушистое опустилось ему на грудь и удобно там устроилось… И переместилось прямо на лицо! Белая кошачья мордочка с усами прижилась к его рту дьявольским поцелуем, и через секунду из него высосали дыхание!..
— О нет! Спасите! Боже правый!..
Влажная мордочка у самого его рта… Из него высасывают жизнь, а он не может отодвинуть ее от себя — руки словно примерзли к туловищу, все тело онемело, обездвижилось…
— Спасите… спасите!
Он проснулся от собственных криков, от испуганного метания по постели. Хотя он сразу понял, что это был лишь сон, все равно продолжал втягивать воздух быстрыми мелкими глотками, а сердце стучало так мучительно, что он боялся, что умрет: а ведь доктор лишь на той неделе серьезно говорил с ним о надвигающемся кардиологическом заболевании, о возможности остановки сердца! И как странно… у него в жизни еще не было такого высокого давления.
Мистер Мьюр вырвался из плена влажных спутанных простыней и дрожащими пальцами включил лампу. Слава Богу, он был один, и Алисса не видит, как расшалились у него нервы!
— Миранда? — прошептал он. — Миранда, ты здесь?
Он зажег верхний свет. По комнате затанцевали тени, и она перестала казаться ему знакомой.
— Миранда?..
Хитрое, жестокое создание! Зловредная тварь! Подумать только, кошачья морда прикасалась к самым его губам — морда животного, которое пожирало мышей, крыс, всякую лесную погань! Мистер Мьюр пошел в ванную и прополоскал рот, спокойно уговаривая себя, что это был всего лишь сон, что кошка ему привиделась и что Миранды, разумеется, в комнате не было.
И все же ее пушистая теплая тяжесть, вне всяких сомнений, опускалась ему на грудь. Она попыталась высосать из него жизнь, удушить его, сделать так, чтобы он задохнулся, остановить его несчастное сердце. И это было в ее силах. «Всего лишь сон», — сказал вслух мистер Мьюр, неуверенно улыбаясь своему отражению в зеркале. (Ох! Подумать только: эта бледная осунувшаяся физиономия — его собственное лицо…) Мистер Мьюр заговорил громко, проговаривая слова с педантичностью ученого: «Глупый сон. Ребяческий сон. Женский сон».