Сказки про Сталина
Шрифт:
– Мафия говорите… Похоже на то.
– Сталин раскурил трубку и спросил, - Что же вы с ней не боролись, товарищ Меркулов, ведь знали и полномочия у вас были. И как у министра Гозбезопасности, и как у министра Госконтроля.
– В рамках полномочий боролся, товарищ Сталин. Но первые секретари республиканских компартий в эти рамки не влезали. Это уже политика. А ведь всё завязано на них. Все они члены ЦК, со всеми вытекающими из этого возможностями. Я полагаю, что именно поэтому вы лично возглавили МВД.
– Не только поэтому, но в том числе. Насколько я помню, вы совсем недавно перенесли инфаркт,
– Так точно, товарищ Сталин. В ноябре.
– Скверная штука инфаркт. Следующий может оказаться для вас последним, поэтому для начала получите у товарища Поскрёбышева направление в санаторий, даю вам месяц на поправку здоровья. В санатории вы будете лечиться вместе с генерал-полковником Абакумовым, именно он примет у вас министерство Госконтроля. Введёте его в курс дела и наметите совместные шаги, по искоренению мафии в СССР. Через месяц жду вас здоровым и румяным. Я не собираюсь долго руководить министерством. Только задам новый курс, а дальше будет уже ваша работа. Вы всё поняли, товарищ Меркулов?
– Так точно, товарищ Сталин.
– Вы свободны, через месяц жду здесь бойца с горящими глазами, а не эту бледную немощь, которой вы сейчас предстали. От информации по линии министерства я вас на время лечения отстраняю, но из газет вы сможете понять многое.
Абакумов выглядел измождённым, словно не в Лефортово просидел два года, а вкалывал лет десять на каторге. Новый мундир ему построить не успели, поэтому предстал он перед вождём в гражданском костюме. Хоть и дорогом, импортном, но видно, что с чужого плеча.
– Здравствуйте, товарищ Абакумов.
– Здравия желаю, товарищ Сталин.
– Дело, возбужденное против вас закрыто, за отсутствием состава преступления. Рюмина за ложный донос уже арестовали, сейчас в отношении него ведётся следствие.
Абакумов был одним из немногих, кто даже под пытками своей вины не признал. Очень немногих, таких были единицы. «Гвозди бы делать из этих людей…»
– Рюмин никто, товарищ Сталин, он даже не пешка, а пыль на доске.
– Разберёмся, товарищ Абакумов. Следствие в отношении него курирует лично генерал-лейтенант Судоплатов, он найдёт и пешек, и фигуры, и игрока. Когда поправите здоровье, не забудьте отблагодарить Павла Анатольевича. Именно он доложил на Президиуме ЦК о необоснованности предъявленных вам обвинений, и предложил вашу кандидатуру на пост министра Госконтроля.
– Непременно, товарищ Сталин. Паша настоящий Коммунист и настоящий Человек. Я рад, что на МГБ назначили именно его. Игнатьев – бледная моль. И это я говорю не из-за обиды, товарищ Сталин. Это я говорю вам, как специалист своего дела. За два года сломать можно любого человека, даже вас, но меня они так и не сломали. Нет в них былой целеустремлённости. На службу теперь ходят за оклад и пайки. Паша это исправит.
– Товарищ Судоплатов теперь член Президиума ЦК и министр. Ненужно неуместного сейчас обозначения панибратства, вы говорите с вышестоящим начальником, товарищ генерал-полковник. Досталось вам, вижу. Но для вас ведь это не неожиданность? Вы ведь не просто Ванька, укравший с завода пару гаек, вы ведь сами строили ту систему, которая сейчас прокатилась по вам.
– Так точно, товарищ Сталин. Систему я сам строил и нисколько об этом не жалею. Пусть лучше в эту мясорубку попадут несколько невиновных, чем её избежит хоть один виноватый. Жаль только, что при Игнатьеве система начала вырождаться. Так мы своей слабовольностью быстро контрреволюцию возродим.
А ведь Абакумов прав, именно так её и возродили. Снятие надзора со стороны МГБ за руководством партии, породило безнаказанность, вседозволенность и предательство. Произошедшее в 1991 году, товарищ Сталин не мог охарактеризовать по-другому. Абакумов сейчас как изголодавшийся волкодав. Он, этих зажравшихся и обнаглевших ханов, баев и князей, будет давить как хорёк, ворвавшийся в курятник.
– Товарищ Игнатьев уже назначен на другую должность, министр ГБ теперь Судоплатов. Вам есть предписание, получите на выходе у Поскрёбышева. Месяц санатория, для поправки здоровья. В том же санатории будет лечиться Меркулов, он вам за это время передаст дела. Откровенно скажу, министерство Госконтроля я хотел предложить распустить, за никчёмностью, однако, идея назначить министром вас, показалась мне интересной. Все эти князи и баи, для Советской Власти ничем не лучше шпионов*, а с ними вы ведь как-то справлялись, товарищ Абакумов.
*создатель и руководитель легендарного СМЕРШа
– Справлялся, товарищ Сталин. Но у меня были сотрудники, были полномочия ГКО.
– Всё у вас будет, товарищ Абакумов. Пока отправляйтесь в санаторий. За месяц я точно успею сформулировать вам задачу. И ГКО мы обязательно возродим. Поправляйтесь, вникайте и готовьтесь. Я намерен поставить вам эпохальную задачу. Именно вашему министерству. А пока свободны, ваше назначение у Поскрёбышева.
* * *
Двадцать девятого декабря 1952 года в Москву с краткосрочным рабочим визитом прибыл Председатель Китайской Народной Республики, товарищ Мао Цзэдун. Назначенный министром Иностранных Дел, Андрей Андреевич Громыко, до сих пор сдавал дела новому послу в Лондоне, поэтому встретили товарища Мао Рокоссовский и Судоплатов.
Председатель Мао внимательно отслеживал ситуацию в Советском Союзе, русским языком он владел в совершенстве, а центральные Советские газеты читал одновременно с жителями Владивостока, в Пекине тоже получали матрицы по телетайпу и фототелеграфу и печатали Правду и Известия, хоть и небольшими тиражами.
Двадцать первого декабря он встретился в Пекине с необычным посланником. Генерал-лейтенант Василий Сталин прилетел в столицу Китая на курьерском АН-2, курсирующим между Пекином и Хабаровском. Прилетел инкогнито, в последний момент заменив пилота. В переданном им сообщении, рукой Советского Вождя было написано: «Третья мировая начнётся 31.12.52. в 23.59. Возможно применение всех средств, в том числе и ядерных боеприпасов. Озаботьтесь подготовкой убежищ. И. Ст.» «Капитан Иванов», передавший сообщение, потребовал сжечь записку на его глазах. Пришлось это требование выполнить, а жаль. Исторический ведь документ. Он мог бы украсить собой мемуары Великого Кормчего. Два тигра решили драться, это очень хорошая новость для умной обезьяны. В этой схватке неминуемо ослабнет даже победитель, а тогда у неё появится шанс.