Сказки старинного города
Шрифт:
* * *
Хорошо или плохо, если король обжора? Ты скажешь: "Конечно, плохо".
Вообще и я тоже так думаю, но иногда...
В одном старинном городе, где королём был обжора, существовала какая-то страшная вещь - дуэль.
Дуэль - это значит, люди колют друг друга шпагами.
– Нельзя!
– закричишь ты.
– Человек не жареная утка!
Правильно. И этот король тоже кричал: "Нельзя, нельзя, нельзя!"
Но это мало помогало. И тогда он просто раскрыл рот.
И просто проглотил все шпаги.
Как ты понял, в этом случае помог не королевский ум - королевское обжорство. Но вот что удивительно.
После этого обжорства дуэли стали прекрасны.
Лишённые шпаг дуэлянты стали просто дуть друг на друга. И дули до тех пор, пока один не улетал куда-то.
Ну, а это, я думаю, самый лучший способ путешествия.
Итак, да здравствует королевское обжорство!
В некоторых случаях это помогает. А именно тогда, когда хочется не драться, конечно, а путешествовать.
* * *
Испокон века живут на земле сапожники. В моём старинном городе тоже был один, только не простой, а потомственный. Это значит, что и дед, и прадед, и прапрадед его - все они шили башмаки и туфли.
Туфли... Целый ряд их, старинных, с бантами и вензелями, стоял у того сапожника за стеклом. Любопытные зеваки нередко заходили сюда, чтобы взглянуть и... ахнуть:
– Ах, какие туфельки, ах, какие...
Но мастер только ворчал:
– Неужели вам и сказать больше нечего?
– Нечего, - смущались люди.
– Мы всё давно забыли.
И тогда мой лукавый сапожник брал туфельки и ласково говорил:
– Бальные туфельки - они подобны раковинам. Всегда поют. Вот туфелька из Варшавы. Вы слышите? Старая музыка. Это мазурка. Ну, а эта туфелька - она из Вены. Вы слышите? Менуэт.
Мазурка, менуэт, вальс - каждая старинная туфелька пела, и у каждой был свой голос.
И лишь одна молчала. Без вензелей и бантов, молча пряталась она в углу.
– Наверное, - говорили не раз посетители, - то туфелька самой бедной женщины.
Но мастер только ласково ворчал:
– Неужели вам и сказать больше нечего?
– Нечего, - вновь смущались люди.
А сапожник вновь ласково говорил:
– В старинное время жила в нашем городе одна старинная принцесса. Языкам, реверансам учили её и... конечно, танцам. Лучшие учителя занимались этим, но, увы, принцесса не понимала музыки.
И тогда по всему королевству расклеили строгий указ:
"ДАРУЕМ ТОМУ, КТО НАУЧИТ НАШУ ПРИНЦЕССУ ТАНЦЕВАТЬ ЛЕГКО И ВОЗДУШНО, ДАРУЕМ ТОМУ ЕЁ РУКУ И СЕРДЦЕ".
Получить руку принцессы - это значит самому стать принцем.
Блестящие графы, чопорные князья, солидные бароны - кто только не пробовал обучить королевскую дочь танцам! И однако все придворные дамы превосходили её в этом великом искусстве.
Совсем отчаялась принцесса.
И вдруг во дворце появился сапожник.
– Ваше прелестное величество, - сказал он ласково, - я знаю про вашу печаль. И знаю - нет ничего проще избавиться от неё. Разрешите лишь смерить вашу королевскую ножку.
Тут же бархатной лентой королевская нога была измерена, и на другой день сапожник сшил прелестные туфельки.
– Да, они прелестны, - вздохнул мастер, взглянул на них.
– Однако им не хватает бантов. Тех самых бантов, что придают туфелькам лёгкость, учат их порхать и летать. А принцессе это так нужно!
И тогда сапожник придумал. Он пошёл на луг и поклонился двум большим бабочкам.
– Вам всё равно, - сказал он, - где кружиться. Но если вы сейчас станете бантами знатных туфель, завтра вы закружитесь в королевском зале. И вам, милые бабочки, будут играть королевский котильон.
Конечно, милые бабочки не посмели отказаться.
И вскоре принцесса уже танцевала. Туфельки с крылышками несли её по залу, кружили.
А все гости поздравляли короля и королеву.
– Как воздушно танцует ваша дочь!
– Она сегодня - словно белая бабочка.
Но у белых бабочек бывает доброе сердце.
А у принцессы, увы, оно было иным.
И когда после танца к ней подошёл в поклоне сапожник, она произнесла лишь:
– А вы мне больше не нужны, фи!
И ненужный сапожник ушёл, но вслед за ним улетели и бабочки - белые банты с королевских туфелек. И никогда больше принцесса уже не танцевала так легко. Тот воздушный котильон был последним в её жизни.
* * *
Вот я говорю тебе о королях, гвардейцах, принцах, князьях, графах. А что от них осталось. Фу. Ничего. Впрочем от одного графа... Да, от него кое-что осталось.
А, был этот граф страшно завистливый. Всем-всем завидовал. А главное, всегда хотел быть выше всех, чтобы среди придворных его обязательно заметил король. Вот и вытягивал граф без конца шею. Шея у него была длинной-длинной, как у жирафа. А ещё граф любил поесть. И поэтому живот у него был толстый-толстый, как у бегемота. Ты представляешь себе такое?
И вот однажды один стекольный мастер решил посмеяться. Он сделал бутыль, похожую на графа. И был у той бутыли огромный живот и длинная шея.
Конечно, тут же все поняли, на кого та бутыль похожа. И в честь графа так и назвали её - графин.
Графины живы поныне. Ну, а графы? Зачем они?
Так и говорят теперь люди:
– Если есть графин, совсем не надо графа. И так очень весело.
Ведь до сих пор никак не могут решить, что же это: бегемот с жирафьей шеей или жираф с бегемотьим животом?