Сказки старого дома -2
Шрифт:
– Алейкум салям, Али-Баба. Познакомься. Мой гость Серж. Очень издалека.
– Салям.
– Салям, — соприкасаемся мы с Али-Бабой по восточному обычаю двумя руками.
Проходим внутрь дома. Красиво и уютно. Ноги утопают в таких коврах, что ходить по ним кажется кощунством. Большая комната с большим, но низким столом, и вокруг него расставлены несколько оттоманок. На одну из них, скинув у двери башмаки и бросив чалму в угол, немедленно заваливается Ахмед. Я тоже разуваюсь и располагаюсь напротив.
– Ахмед, а почему мы не разулись при входе в дом, а только здесь? — спрашиваю я.
– Там торговое помещение для всех, а здесь жилое. Моя как бы домашняя штаб-квартира. Не устраивать же ее в своем семейном доме.
– Семейном?
– А что ты удивляешься? — улыбается он. — Восток — дело тонкое. Советую тебе на время пребывания здесь забыть обо всех привычных условностях и традициях. Попробуй поступать так, как все, и снищешь доверие и понимание окружающих. Не надо быть белой вороной. Вот я отдохну немного, и сходим купим тебе рабыню, которая будет тебе прислуживать, пока ты здесь и, если появишься еще, то и потом.
– Рабыню!? Мне? Да ты что, Ахмед! Что я с ней буду делать-то?
– – Да что хочешь. Твой ужас лишь от незнания местных законов и обычаев. Я тебе потом все объясню. Ограниченная свобода здесь вовсе не означает полного отсутствия прав. Али-Баба, где ты застрял?
– Бегу, бегу, хозяин. Вот попить и закусить слегка, — Али-Баба ставит на стол поднос со всякой всячиной.
– Скажи-ка, любезный Али-Баба, твоя жена Марджана рабыня?
– Рабыня. Моя, конечно.
– Она горюет об этом.
– С чего бы ей горевать?
– Да вот Серж что-то испугался, когда я предложил купить ему рабыню для прислуживания.
– И что тут страшного? Она ведь войдет в вашу семью.
– Ладно, проехали. Расскажи-ка, что у вас тут новенького произошло, пока меня не было.
– Всё можно рассказывать? — спросил Али-Баба, покосившись на меня.
– Всё. Серж достоин доверия.
– Тогда ладно. Халиф наш тут выкинул недавно славненькую штуку. Отпустил на волю половину своего гарема. Представляете, сколько раз ему пришлось трижды повторять каждой: "Я развожусь с тобой"? Женский рев стоял на весь Багдад. Хотя им предоставлялся выбор: брать или не брать с собой детей. А также давались немалые деньги на обзаведение своим домом, хозяйством. При этом совсем забыли о том, что закон не позволяет бывшим женам халифа снова выходить замуж и вступать в связь с мужчинами. Причем под угрозой охолащивания нарушивших закон мужчин.
Пришлось издать фирман*, снимающий относительно уже разведенных жен халифа означенный запрет и наказание. Тогда уже не во дворце, а в городе начались беспорядки. Сюда нахлынуло неисчислимое количество желающих взять в жены особу из халифского гарема. Даже с детьми. Ведь дело-то небывалое! Не мужчина платит калым за жену, а жена приносит в дом большие деньги. Возникало столько драк между претендентами, что стража не успевала разнимать. В конце концов объявили, что выбирать мужей будут сами женщины. Беспорядки в городе прекратились. В два дня женщины пристроили сами себя и всё вроде бы успокоилось. Лишние женихи убрались из города.
Однако когда подсчитали, во что всё это обошлось казне, то оказалось, что втрое дороже, чем содержание всех бывших жен в гареме до конца их жизни. Трое визирей, включая главного, лишились должностей. Ведь этот массовый развод был их советом халифу по уменьшению государственных расходов.
Ахмед, а за ним и мы с Али-Бабой от души расхохотались.
– Видишь, Серж, — чуть не сквозь слезы проговорил Ахмед, — какие чудеса тут происходят. А мы пропустили.
– Но на этом история еще не закончилась, — продолжил Али-Баба, — так что еще есть возможность понаблюдать за ее развитием и повеселиться.
– И что же еще произошло, когда уже всё кончилось?
– Оставшиеся жены все вместе потребовали от халифа, чтобы с ними тоже развелись и притом на тех же самых условиях, что и с предыдущими. И даже в старых законах вроде нашли установление их прáва на такое требование. Халиф и его советники в полной панике, — и мы опять дружно захохотали.
– Давненько я так от души не смеялся. Да, попал наш Гарун-аль-Рашид в переделку. Как он будет из нее выбираться, наверное, и Аллаху неизвестно, — подытожил Ахмед. — Что еще интересного?
– Вчера приплыл Синдбад. Доставил кашмирские платки, китайский фарфор и шелка.
– Фарфор мы с Сержем видели — очень хорош. А ткани?
– Еще тюки не открывали.
– Пойдем, посмотрим. Что за вино? — спросил Ахмед, наливая себе и мне.
– Местное. Взял на пробу. Мне понравилось.
– В самом деле, неплохое вино. Но мне доводилось пробовать и намного лучшее, — подмигивая мне, осушил кубок Ахмед.
Вышли во двор. Али-Баба отпер склад и вскрыл один из тюков с шелками и один с кашмирскими платками. Я ничего в тканях не понимаю, но Ахмед остался очень довольным.
– Думаю, пойдут хорошо, и надолго торговли ими не хватит.
– Да, пожалуй, — согласился Али-Баба.
– Закажи Синдбаду двойное количество. Когда он собирается опять отплыть в Китай?
– Говорил, что недели через две. Хочет корабль подремонтировать. Бурей потрепало.
– Значит, можем сегодня вечером собраться у него на судне. Он еще не знает, что я в городе. Нужно предупредить его и остальных. Надеюсь, Синдбад не будет против, что соберемся опять у него. Бочонок вина ему доставь и копченого мяса. Остальное он сам сообразит. Вроде пока всё. Отправляйся. А мы с Сержем пойдем покупать ему красавицу, а потом домой. Да, деньги принеси. У меня с собой ничего нет.
Через полминуты Али-Баба приносит два мешка с деньгами и развязывает их. В одном серебряные монеты самого разного размера, а в другом — золотые. Ахмед отсчитывает с горсть серебра разного достоинства, добавляет к нему несколько золотых и пододвигает ко мне.
– Это тебе на всякий случай. Без денег в кармане здесь нельзя. Мало ли что и вообще на текущие расходы. Серебро больше в ходу, чем золото. Если вдруг не хватит — скажешь.
Себе он тоже тщательно отсчитывает. Только больше золото.