Сказки старого дома -2
Шрифт:
– Извини, занят. Нужно подождать. Вон составь компанию Абу. Он со скуки сюда забрел.
И действительно — наверху на капитанском мостике Багдадский вор рассматривает окрестности в какую-то странную штуку. Видимо, прототип подзорной трубы. Надо будет в следующий раз захватить сюда с собой морской бинокль и презентовать Синдбаду.
– Здравствуй, Абу.
– Салам, Серж. И тебе дома не сидится?
– И не говори. Ищу какую-нибудь разовую работу для души и тела. Да, и вот возникла у нас с Ахмедом одна трудность. Нужно как-то разрешить.
– Разрешение трудностей — это по нашей части. Освободился, наверное, наш капитан. Сюда идет.
И действительно — Синдбад уже поднимается по трапу.
– Что это вы в разгар дня решили ко мне завалиться? У меня же ремонт корабля. Все на ушах стоят. Может, вечером придете?
– Ахмед попросил заглянуть к тебе с утра. Наверное, есть причина.
– Проблема у них какая-то возникла, — добавил Абу.
– Ну, если Ахмед побеспокоил в такое время, то, наверное, не так просто. В чём дело?
– Знаете визиря Джафара?
– Да как его не знать! Всем известная сволочь.
– А Бахтияра-хаджи из медресе Акбара?
– Слышали что-то. Говорят, достойный человек. Что между ними может быть общего?
Оказывается, может. У Бахтияра есть дочь Зубейда, а у Джафара — сын Саид. Зубейда приглянулась Саиду, и он, наверное, решил побаловаться с ней. Подстерег ее у дома и взялся тискать. Тут из дома вышел Бахтияр и увидел такую картину. Разумеется, как отец, он решил побеседовать с Саидом о его невоспитанности и недопустимости такого поведения. В результате Саид убежал домой со сломанной рукой. На следующий день явилась стража и бросила Бахтияра в зиндан. Зубейда осталась одна с младшей сестрой. В отчаянии она пошла на рабский рынок, продала себя и этими деньгами внесла выкуп за отца. Его отпустили.
– В чем трудность-то? Всё ведь разрешилось, — спросил Абу.
– Ахмед считает, что не разрешилось, а только начинается, учитывая репутацию Джафара.
– Очень может быть, — подтвердил Синдбад.
– Ахмед полагает, что раз сейчас Бахтияр от Джафара ускользнул, то Джафар непременно постарается устроить ему еще какую-нибудь подлость, и это нужно предотвратить.
– Мне приходилось сталкиваться с Джафаром, — сказал Синдбад, — он плохо поддается убеждению. Но тем не менее всё же иногда можно уговорить его не делать глупостей или подлостей. Мне как-то удавалось. Наверное, у меня врожденный дар красноречия.
– Ага, знаем мы твое красноречие! — воскликнул Абу. — А что это Ахмед вдруг принял такое участие в интересах Бахтияра? Джафар гадит многим, а не только ему. Или Ахмед имеет какое-то отношение к этой истории?
– Имеет. Бахтияр — хороший знакомый Ахмеда, и Ахмед ему чем-то издавна обязан. С другой стороны, когда Зубейда продавала себя, на рабский рынок зашли мы с Ахмедом, и Ахмед купил Зубейду для меня, не зная, что она дочь Бахтияра. Это выяснилось позднее. Получается, что и я сюда тоже замешан.
– Разрази меня гром, — заорал Синдбад, — ну и каша заварилась! Как мне такие вещи нравятся!
– Жаль, что здесь нет сейчас Шехерезады, — поддакнул Абу. — Она сказала бы: "Какая романтическая история!" И непременно сочинила бы из этого сказку.
– Поговорить с Джафаром, конечно, надо срочно, — в раздумье согласился Синдбад. — Только вот подходящее место и время не так просто найти. Про дворец и думать нечего. В свой дом Джафар никого не пустит. И в чайхану для беседы не пойдет — побережется. Мне в голову приходит только одно. Перехватить Джафара по дороге от его дома к дворцу халифа и побеседовать прямо на улице, — Синдбад взглянул на небо. — Сейчас около полудня. Дворцовая знать не утруждает себя ранним пробуждением. На малый диван собираются много позже дневной молитвы. Так что Джафар двинется во дворец часа через два-три. Успеем подготовиться.
– Самый короткий путь от дома Джафара до дворца — по Соломенной улице, — напомнил Абу. — Где-нибудь там и нужно его ждать. Только вот визирей всегда сопровождают не меньше четырех стражников. Нужен перевес, чтобы всё обошлось тихо, если Джафар заупрямится и не захочет поддержать разговор.
– Перевес — это мое дело, — ответил Синдбад. — А тебе, Абу, я дам быстроногого мальчишку. Сходи и посмотри, где бы нам удобнее встретить Джафара. Соломенная улица рядом, да вот дом Джафара не очень близко. Отсюда его не увидишь. Мальчика поставишь наблюдать за домом. Пусть бежит сюда, когда Джафар направится во дворец. Пойдем.
Через несколько минут Абу с каким-то шустрым мальчонкой сошли на берег и скрылись в улицах. А Синдбад, собрав своих матросов, что-то им старательно втолковывает. Я же пока обследую капитанский мостик. Штурвала нет. Вместо него — огромное бревно-правило, идущее от рулевого пера. Веревки с петлями, удерживающие правило в среднем положении. Если их снять и волна грохнет по рулевому перу, то бревно трудновато будет удержать.
На низком столбе перед правилом примитивный компас — игла, залитая воском и плавающая в покрытой стеклышком медной лоханочке. Воск не дает игле утонуть. Прототип подзорной трубы — это две не очень хорошо отшлифованные открытые линзы, подвижно укрепленные на планке. Приближают. Но и даже настроенные в фокус заметно искажают изображение. Но всё равно лучше, чем вообще ничего. Да, тяжеловат труд навигатора тысячу лет назад!
– У меня всё готово к мирным переговорам, — сообщает поднявшийся на мостик Синдбад. — А вон и Абу возвращается. Прикажу-ка я, чтобы нам перекусить принесли прямо сюда.
Перекусываем стоя и ждем мальчика. И в самом деле, проходит почти два часа унылого обмена фразами между собой, прежде чем он выскакивает из одной из улиц и машет рукой. Короткая команда — и восемь живописно одетых матросов с сабельками и ножичками топают по сходням вслед за нами.
Да, Соломенная улица, действительно, всего в пяти минутах ходьбы. Команду матросов во главе с Абу оставляем за углом какого-то проулка, по которому пришли. А мы с Синдбадом вышли на саму Соломенную и встали в сторонке. Прохожих немного, а процессия визиря уже показалась вдалеке.
Четверо здоровяков волокут носилки, а впереди и позади них — по два вооруженных стражника. Мы готовы их встретить. Из-за угла проулка торчит нос Абу, наблюдающего за ситуацией. Когда процессия почти поравнялась с нами, Синдбад вышел на середину улицы и поднял руку. Носилки остановились, а стражники насторожились, схватившись за рукоятки сабель.
– Спокойно, спокойно, — ровным голосом, но громко и внушительно произнес Синдбад. — Никакой опасности нет, — стражники замерли в напряженном ожидании.