Сказки старого дома-3
Шрифт:
– Поняла, Сержи-сахеб. Вот сюда, — указала она на дверь.
Стучу и захожу. Просто арабская идиллия старого и малого. Малая сидит на коленях у старого и терзает того детскими вопросами.
– Нет, дед, ты, конечно, у нас главный и хороший, но ничего не понимаешь в куклах. Кукла — это вовсе не игрушка, а образ жизни. Ты сам так говорил о своих лавках. А чем моя кукла хуже твоей лавки? Отвечай!
– Во, видал, Серж?
– Серьезный ребенок — серьезный и вопрос. Нужно отвечать.
– Вот видишь, дед, отвечать всё равно нужно.
– Нам пора к Синдбаду.
– Далеко идти?
– С четверть часа. Нужно обогнуть дворец халифа — и выйдем к причалам.
– Так пойдем. Мне с Синдбадом не терпится познакомиться. Это тот самый Синдбад?
– Тот самый, но не перевранный писателями и режиссерами. Более прозаичный, но всё равно до сих пор хулиган своего рода.
– Стало быть, с ним скучно не будет?
– Вот уж это точно. С ним иногда даже очень не соскучишься. Двинули.
Уже вечереет. Молча лавируем в узких улочках.
– Что это ты такой сосредоточенный? — спрашивает Ахмед.
– Да вот посмотрел сейчас на Зубейду, и я в каком-то сомнении.
– А именно?
– Хороша, очень хороша, но всё равно мне как-то не по себе.
– Издержки этики и морали современного общества. Здесь они очень мешают. Нужно время, чтобы у тебя в голове всё утряслось.
– Понимаю, но всё равно…
– Ты можешь отдать Зубейде ее договор, если хочешь, но она сама все равно никуда не уйдет. А если выгонишь, то сломаешь ей жизнь.
– Почему?
– А я тебе еще на базаре втолковывал, что если она себя продает, то прекрасно понимает, что это на всю жизнь. Она берет на себя обязательства и будет их выполнять независимо от того, есть договор на бумаге или нет. Деньги она взяла. Теперь и окружающие знают, что сделка заключена. Если она вернется домой, то либо она нарушила обязательство и тем нечестна, либо по какой-то причине от не нее отказались, даже не потребовав обратно денег. Это позор. Ее уже никто замуж не возьмет, а презрением и сплетнями изведут. Так что не мучайся понапрасну. Договор может оказаться очень нужным в суде, если кому-нибудь взбредет в голову Зубейду обидеть, а ты обидчика покалечишь. Защита своей собственности. Ага, вот мы и пришли.
У-у, кораблик-то немаленький! Разве что поменьше "Морского ветра" и сколочен грубее, тяжеловеснее, а мачт две. Видно, непросто провести его досюда по извилинам Тигра, не посадив на мель. Капитан встречает нас у сходней. Мускулистый и широкоплечи, смуглый мужчина с волевым лицом, как у нашего Капитана. И возраст, похоже, тот же. Видно, профессия накладывает на людей один и тот же отпечаток во все времена и стрáны. Или это Ахмед так постарался когда-то. Приветливые объятия старых друзей.
– А это кто с тобой, Ахмед? Али-Баба упоминал, что ты придешь не один.
– Знакомься, это Серж. Очень толковый и надежный человек. Не смотри, что молодой. Авантюрист вроде тебя, но только очень осторожный и изобретательный.
– Ты что, Ахмед, — одергиваю я его, — я сейчас покраснею.
Синдбад захохотал.
– Вот такие мне нравятся! Твой друг, Ахмед, — наш друг. Возраст тут ни при чем. Проходите в каюту. Уже все собрались.
Все — это еще четверо. Али-Баба кивнул нам, а другие двое мужчин обнялись с Ахмедом. Женщину Ахмед просто поцеловал в щеку. Потом Синдбад представил меня.
– Знакомьтесь, это Серж. Очень издалека и при этом, несмотря на молодость, друг нашего почтенного Ахмеда. Стало быть, другом будет и нам. А наша компания, Серж, вот такая. С Али-Бабой ты уже знаком. Вот этого проныру с хитрющими глазами зовут Абу. Хотя он больше известен под именем "Багдадский вор". Ему уже за третий десяток перевалило, но до сих пор его таланты так никто и не превзошел.
А это Аладдин. Да-да, тот самый. Но только вот сказки врут. Лампу с джинном он когда-то видел и держал в руках, но долго ею не владел и до дочери халифа до сих пор еще не добрался. Но еще не поздно. Видишь, он не так уж намного старше тебя.
А это…
– Подожди, Синдбад, — остановил я его, — я попробую сам догадаться. Шехерезада?
– Честное слово, — поспешил вмешаться Ахмед, — я ему ни о ком заранее не говорил.
– Значит, я и в очень далеких краях известна. Очень тронута твоей догадливостью, Серж. Ахмед говорил, но я не так уж верила.
Хотя ей уже явно за тридцать, но женщина красоты необыкновенной. Не хуже Жанны или Зубейды. А обаяние — и в жесте, и в голосе, и в каждом слове.
– Еще как известна, — подтвердил я.
– Это очень приятно. Как только ты сказал, что попробуешь догадаться, я почему-то сразу вспомнила историю о догадливом сапожнике. Так вот…
– Шехи, — прервал ее Синдбад, — еще не время историй.
– Извини, уже в привычку вошло. С тех пор как всё-таки умер своей смертью султан Шахрияр, меня и приглашают лишь ради моих историй. Только вы ради дружбы.
– Ладно, — подытожил Синдбад, — познакомились и теперь располагайтесь, кому где нравится. Я сейчас распоряжусь, — и, приоткрыв дверь каюты, кому-то сказал:
– Заносите.
Только тут я обратил внимание, что просторная каюта обставлена как-то странно. Всё на восточный манер, а вот посередине — вполне европейские большой круглый стол и с десяток стульев. Синдбад перехватил мой удивленный взгляд.
– Ахмед посоветовал. И, знаешь, довольно удобно оказалось. Всем понравилось.
Между тем состоялся внос яств. Бутылки и графинчики. Тарелки, блюда, кастрюльки и подносы, источающие аппетитные мясные и рыбные запахи и ароматы. Стаканы, бокалы, кубки и прочая сервировка, включая ложки и вилки.