Сказки старой Москвы
Шрифт:
Любят наши власти, чтоб всё было ровно, приглажено, и никакого выдающегося вольнодумства. Всё должно делаться только по команде, все обязаны ходить лишь по струнке, пострижены под одну гребёнку, и никак иначе. Впрочем, такая практика наблюдалась всегда, во все времена. Однако именно в тот период она проявилась особенно жёстко.
И тому была веская причина. А выражалась она в том, что завёлся в генерал-губернаторском дворце один очень дерзкий и изворотливый человек. Притом он взял такую власть над генерал-губернатором, что и самому государь императору не удавалось.
Но делает это хитрец, исподтишка, ненавязчиво, словно ему и не надо ничего. Говорит генерал-губернатору, тихо так, скромно, с преданной улыбкой.
– Мне ваше превосходительство сегодня карета понадобиться,… хочу с инспекцией проехаться,… проверить кое-чего,… как бы какой крамолы не случилось… – лукаво так, почти небрежно намекает генералу. Ну, тот ему сразу карету и даёт.
Да непростую, а свою генерал-губернаторскую, с гербом и вензелями. А человек тот преспокойно садиться в карету и едет себе по городу по своим личным делам. Ни стыда, ни совести.
А все кто ему навстречу попадаются, кланяются, привечают его. Ведь карета-то властного лица, вот люди и думают, что в ней сам генерал-губернатор сидит, а на поверку-то оказывается там всего на всего его повар едет. Да-да, самый что ни на есть обыкновенный домашний кулинар.
Впрочем, в этом нет ничего удивительного, ведь у нас порой хорошие повара ценятся превыше иных премьер-министров. Вот и генерал-губернатор, хоть горд и своенравен был, но всё же не смог устоять перед магией кулинарных изысков приготовляемых этим поваром. А всё потому, что наш генерал был большим любителем поесть, чревоугодником каких свет ещё не видывал.
Однако надо отдать должное и самому повару, готовил он очень даже превосходно. Блюда его всегда были приправлены особенными соусами и специями, а оттого имели необычайно восхитительный вкус. Ну, это и понятно, ведь повар тот, был непростой человек, а колдовских кровей индивид, да ещё и не из наших краёв.
Прибыл он к нам аж из самой Англии, из лесного Уэльса. А звали этого хитреца, как ни странно Йорк, что означает родом из Йорка, но никак не из Уэльса. Однако странности на этом не кончались. У себя дома, в Англии, он не смог найти применение своим колдовским чарам, ведь там почитай в каждой деревне свой мерлин или друид имеется. Там его быстро раскусили, кто он такой и что за фрукт. Жить честно не хочет, всё к власти рвётся, да чужим добром завладеть норовит. Вот его хитреца-злодея и изгнали из родных мест.
Кинулся он было в Европу. Походил там, побродил, и даже вроде какое-то хозяйство завёл, но и тут он не прижился. Бросил всё, и перебрался в Россию. А у нас-то, как известно всякую иностранщину ох как любят. Вот он сразу и пристроился на генерал-губернаторской кухне. Благо всяких кулинарных рецептов знал и ведал он превеликое множество. Колдун ведь.
И начал он тут же своё хитрое злодейство творить. Задумал он всю власть в Москве под себя подмять. Решил через кулинарные изыски всё градоначальство себе подчинить. И первым же на его удочку попался аж сам генерал-губернатор. Едва он отведал новые блюда заграничного повара, как моментально к ним
– Ты голубчик теперь у меня навсегда останешься,… только мне и моему окружению готовить будешь, и никому более… – призвав к себе Йорка в кабинет, объявил ему генерал.
– Рад стараться, ваше превосходительство!… всё для вас сделаю, всё выполню!… – с подобострастной улыбкой отвечает ему Йорк, а сам про себя подумал, – ага, как же, жди,… буду я для тебя делать! Это ты теперь для меня стараться будешь,… угождать да ублажать меня станешь, чтоб я тебе свои кушанья готовил… – втихую поухмылялся он, да быстро откланявшись, удалился опять к себе на кухню.
3
Так с того памятного разговора и началась его служба во дворце генерал-губернатора. И затеялся он сразу сети зла плести, да для себя место во власти расчищать. А всех кто на него косо смотрел или недобро о нём отзывался, изводить да чернить принялся.
Кого компрометировал, кого с места выживал. А кому, кто понастырней был, хитрые подставы чинил да нагло зельем травил. Так те бедняги потом ещё долго в себя прейти не могли, а некоторые и вовсе калеками остались.
Но все его коварства были не напрасны, пришло время, и набрал он столько власти, что мог, чуть ли не единолично Москвой управлять. И никто ему мешать не смей. Всех кто перечил, Йорк повыгонял, поупразднял. А сам возле генерал-губернаторского кресла, так и вьётся, так и трётся. Да над городом надзор ведёт.
– Кто Москвой управляет, тот будущее всей России решает!… так-то, олухи! – не раз говаривал он своим прихлебателям, а ведь были и такие. И в его помыслах уже появились дерзновенные планы, как бы ему самого государь-императора под себя подмять. Вкусной снедью прикормить да подле себя на трон усадить.
Однако царь-батюшка далеко, в Санкт-Петербурге проживает, а недруги и конкуренты Йорка здесь рядом, прямо у него под носом процветают. И не где-нибудь во дворцах да в хоромах, нет, тех-то он давно уже повывел, а вот те, что на улицах, площадях, и базарных ярмарках обитают. Простые торговцы едой.
И будь, то продавец дешёвых пирожков на Охотном ряду, иль хозяин дорогой ресторации на Кузнецком Мосту, это всё едино, для Йорка они враги. Боялся он, что кто-нибудь из них, из местных кулинаров-поваров может его место при дворцовой кухне занять. Ведь тогда бы его власти сразу конец пришёл.
Вот потому-то и ездил он частенько в генерал-губернаторской карете, да всё приглядывался, где кто и чем торгует. Проверял всех и вся. И знатные аустерии, и скромные ресторации, и кабачки, и трактиры с харчевнями, и даже самые пустяшные забегаловки не обходил стороной. Всё высматривал, выглядывал, чтоб лучше его не готовили, и превзойти не могли.
А как найдёт кушанье необычное, экзотичное, да повкусней, так тут же на это заведение подмётную докладную составит, да фининспектору её отправит. Но что ещё хуже, бывало, натравит из тайного приказа асессоров да пустит их по ложному следу. Мол, там людей отравой кормят, не иначе как крамолу затевают, проверить бы надо.