Сказки темного города. Махаон
Шрифт:
– А ковен? Вы не хотите спросить у старейшин? – прищурила глаза Марго.
– Я и так знаю, что скажут старейшины, – пожала плечами мама. – Когда несколько месяцев назад Аристократ присылал мирных посланником с целью выяснить нет ли в наших стенах Летиции, старейшины уже тогда между собой обговорили, что если она окажется на территории нашего клана, ее никто не выдаст. Ни ее, ни ребенка. Поэтому я сообщу то, что мальчик у нас и все. Тебе, Авенира, – она перевела на меня строгий взгляд, – нужно лишь только будет представить ребенка им и выслушать,
– У меня в голове не укладывается, – недовольно покачала головой Марго, – как вы не понимаете, что мы роем себе яму. Я лично против малыша-стригоя. Особенно против того, чтобы он жил в нашем доме.
Слушая сестру, я внезапно вспылила и огрызнулась:
– Значит укушенным мы помогаем, а маленькому малышу, который останется без мамы вскорости, – прошептала я, – мы помочь не можем?!
– У него есть отец! – гаркнула Марго. – И если ты веришь, что этот малыш принесет нам нечто большее, чем одни проблемы, то глубоко заблуждаешься в этом!
– Прекратите! – одернула нас мама. – Ребенок будет с нами и точка, Марго. И чтоб я больше не слышала ваших перепалок.
Сказав это, она направилась в комнату, где играл Тарон, и оттуда донесся ее ласковый голос:
– Не хочешь погулять по городу со мной. У нас есть небольшой пруд, в котором плавают утки. Я обычно хожу кормить их в обеденное время. Составишь мне компанию?
Малыш радостно защебетал и спустя пару минут вышел из комнаты держа мою маму за руку.
Глава 4
– Господи, он так быстро растет, – проговорила я, глядя на с виду шестилетнего мальчугана, который носился вокруг пруда в компании семилетней дочери одного из старейшин. – Осторожнее! – воскликнула я, увидев, как Тарон, не рассчитав расстояние, со всего разбега влетел в растущие кусты.
– Будь спокойнее, Авенира, – усмехнулась мама, сидя на лавке и бросая уткам кусочки хлеба. – Он мальчишка, а для них ссадины и синяки – обычное дело.
– Ну и что, что мальчишка! – недовольно проговорила я. – У меня сердце останавливается прям, когда вижу такое! – возмущенно кивнула на мальчугана, который повис на ветке дерева вниз головой. – Слезь сейчас же! – крикнула я, и Тарон, недовольно хмурясь, спрыгнул на землю.
– Ты и правда словно его мать, – засмеялась мама. – Порой родные матери так не беспокоятся о детях, как ты.
– Тише ты, – зашипела я в ответ. – Услышит еще.
– А ты думаешь он не знает, что ты не его мама? Этот мальчишка, который так не по годам развит, знает все и обо всем. Мне кажется, что он уже тогда все понимал прекрасно, когда тебе его Дамаска привела. Просто он такой воспитанный, степенный в проявлении эмоций и очень бережет всех, кто вокруг него, поэтому и молчит. Ну и, конечно, любит тебя очень. В какой-то степени ты и правда для него мама. Другой-то у него нет.
– Нет, – грустно проговорила я и села на лавку подле мамы.
– Интересно, какой его отец? Тарон ведь ни капли не похож на Летицию, эту
– Надеюсь, мы никогда не узнаем об этом, – мурашки побежали по коже при одной только мысли, что мальчика могут забрать у меня.
– Красивый он будет, наш Тарон. Маленький еще, а невест хоть отбавляй, – кивнула она на приближающуюся парочку сестричек-модниц в лиловых платьях, – даже эти принцессы, которые нос задирают и практически ни с кем играть не желают, и те не отходят от него.
– Мой мальчик, – гордо проговорила я, глядя на то, как Тарон смешно склонился, приветствуя девочек.
– Мама, – подбежав ко мне от кивнул в сторону конюшни, – можно мы с девчонками пойдем покормим лошадей? Твой конь ведь ногу повредил, ему нужно питаться хорошо. А у Элиски, – кивнул он на одну из девочек, – полная корзинка морковки.
В подтверждение его слов девочка приподняла кружевную салфетку, которой была накрыта небольшая корзиночка, и показала мне с десяток очищенных морковок.
– Идите, – махнула я рукой. – Только всю ему не давайте. Он потом вредничает и сено есть отказывается. Пару морковок и достаточно с него. Остальное отдайте конюшему, пусть угостит других лошадей.
Когда дети направились в сторону отдаленно стоящей конюшни, я спросила у мамы:
– Как ты думаешь, может все закончилось уже? Больше года прошло ведь. Стригои не предпринимают попытку завладеть нашими землями. Может им достаточно того, что склонившиеся ковены приняли их власть? И дело не в Тароне совсем. Второго Аристократа никто не видел никогда после того, как Летиция выкинула такое, так говорят в Абраске.
– Не знаю, – задумчиво проговорила мама, глядя на водную гладь пруда, – я бы и рада сказать, что отец забыл о Тароне, но мне мало верится в такое. А если учесть, что перворожденный ребенок Аристократа всегда самый сильный. Он наследник. То думаю это просто затишье. Ждет чего-то этот стригой. На рожон не лезет, боится за сына. Но что-то выжидает. Знать бы только что?
– Я перечитала всю книгу от корки до корки. Ту, которую дала мне Дамаска. Там все лишь в общих чертах и не более того. Так хотелось узнать что-то нужное, но стригои яро охраняют любую информацию о себе. Все написано догадками, загадками и расплывчатыми фразами. Зацепило меня одно высказывание. Не знаю, как его интерпретировать.
– Что за высказывание? – мама внимательно посмотрела на меня.
– «Когда душа отыщет свое лицо, лишь кровь сможет даровать ей будущее, ибо только она проявит рисунок на гибнущем теле, и когда он погаснет, рухнет любая преграда на пути в грядущее». Душа отыщет лицо…о чем это сказано? – спросила я у мамы.
Мама нахмурила брови и произнесла:
– А ты главному из совета давала книгу читать?
– Давала, – пожала я плечами. – Но он ничего не сказал особенного. А меня вот насторожила эта фраза. Что ты думаешь по поводу нее?