Сказки темного города. Махаон
Шрифт:
– Не знаю. Стригоев все считают без души. По крайней мере обращенных. Но так ли это на самом деле, ответ может дать лишь наш творец. Что же касается рожденных – ничего не могу сказать. Жаль, что мы так мало внимания уделяли изучению жизни остальных ветвей магических сущностей нашего мира. Теперь вот попробуй пойми, что значит та или иная фраза. А понимать надо бы, раз среди нас растет такой ребенок. Нужно и мне прочитать ту книгу, все руки никак не доходят до нее.
В следующую секунду из конюшни, куда пошел Тарон в компании своих маленьких подружек, раздался отчаянный визг, затем грозный окрик конюшего. Услышав это, мы с мамой в мгновение ока бросились туда. Едва только я
– Успокойся, – гаркнул тот на него и с силой тряхнул за шиворот.
– Прекратите, – я бросила на мужчину просто испепеляющий взгляд.
Тарон опустил голову и, сделав глубокий вдох, начал немного приходить в себя. Когда он спрятал свои клыки, что говорило о том, что он взял контроль над проявлением сущности стригоя, я притянула его к себе, и мальчик уткнулся мне в шею. Тихое сопение, отчаянное, полное ужаса и сдерживаемых слез. Ему было страшно в этот момент, и я его прекрасно понимала.
– Что здесь произошло? – спросила я, переведя взгляд на девочку, которой моя мать перевязывала руку своим тоненьким шарфом.
– Она укусила меня, – хлюпая носом обиженно кивнула девочка на лошадь, которая словно понимала, что натворила дел и стояла, испуганно тараща свои большие глаза.
– Как только девочка отдернула руку и выступила кровь, Тарон едва сдержался, чтобы не наброситься на нее, – недовольно проговорил конюх. – Стригой, куда деться от этого, – конюх с сожалением посмотрел на мальчика, который судорожно обнимал меня.
– Он не пил? – осторожно спросила я.
– Нет! Не пил! – быстро ответила девочка, которая явно больше переживала за Тарона, чем за себя.
– В этот раз не пил, – проговорил конюх. – Вы бы приглядывали за ним получше, мадмуазель Авенира. Коль уж проснулась жажда, то теперь только вопрос времени, когда он начнет пить кровь.
– Я не буду пить кровь! – Тарон отпрянул от меня и злобно зыркнул на конюха. – Я не чудовище!
– Нет, ты что! – прошептала я. – Никто и не называет тебя чудовищем! Просто это твоя суть. Но с ней можно бороться.
– Это не моя суть! – мальчика было не узнать, столько каких-то новых эмоций горело в его глазах, что даже мне стало не по себе. – Я не стригой! Не стригой! Поняла?
– Тарон! – прошептала я беспокойно.
– Отстань, я хочу побыть один! – закричал он и не успела я хоть что-то сказать, как он просто пулей вылетел на улицу.
Я вскочила на ноги и бросилась было за ним. Но меня остановил строгий голос матери:
– Не трогай его сейчас. Пусть и правда побудет немного один. Он никуда не денется. Будет в своем месте любимом около плачущей ивы. Пойдешь к нему немного позже. А пока помоги мне отвести девочек к ним домой. Рану нужно обработать и родителям все объяснить.
Я кивнула матери и в каком-то оцепенении направилась следом за ней и девочками, которые шли и лишь обменивались взглядами. Благо, за то короткое время, которое
– Я же говорила, что стригой – есть стригой. Вот так теперь и спи по ночам в ожидании того, что кто-то тебе в сонную артерию вонзит свои маленькие острые зубки.
– Прекрати, – гаркнула я на Марго, которую просто не узнавала, настолько она изменилась с появлением Тарона в стенах нашего дома.
– А что прекращать? Этого и следовало ожидать, – пожала она плечами. – Теперь нужен глаз да глаз за ним.
Я ничего не ответила, поскольку не хотелось пререкаться с ней. Подойдя к окну, пару минут отрешенно смотрела на улицу, затем не выдержала и плюнув на совет матери дать Тарону побыть одному, вышла из дома, направившись к тому месту, которое так любил мой маленький воспитанник.
Отдаленный уголок нашего небольшого городка, прям у самой кромки леса, от которого отделяла лишь высокая каменная стена, увитая змееподобным плющом. Здесь, в затененном месте, прохладу которого обеспечивали три громадные ивы с длинными ветвями, порой и укрывался Тарон. Было так странно…он никогда ни на что не жаловался, никогда ничего не просил, не хныкал, как другие дети, но порой в его глазах мелькало что-то похожее на печаль, и я не могла добиться от него, что с ним происходит. В такие моменты я находила его здесь, сидящим на земле и прислонившимся к стволу необъятного древнего дерева. Так и в этот раз. Едва только я раздвинула природный занавес ветвей, как увидела мальчика. Тарон сидел и периодически вытирал зареванные глаза. Я подошла к нему и тихонько присела рядом. В этот раз он не положил мне на плечо голову, как делал это ранее, лишь посмотрел на меня взглядом…взрослого маленького мужчины.
– Научи меня быть как все, кто здесь живет, – проговорил он. – Я не хочу, чтобы мои друзья боялись меня.
– Тебя никто не боится, – ответила я, взъерошив копну его темных волос.
– Элиска теперь бояться будет, – засопел он носом.
– Не будет, – улыбнулась я. – Эта девочка первая заступилась за тебя, когда я говорила с ее родителями. Здесь все всё понимают, Тарон. Мы не первый год живем в мире, который делим со стригоями. Разница только в том, что в пределах нашего города никогда не было стригоев…особенно рожденных. А насчет научить…конечно научу, – проговорила я, поцеловав его в мокрую от слез щеку.
– Кто мой отец, Авенира? – задал он вопрос, и я впервые услышала, что он зовет меня не «мама», а по имени.
Я невольно нахмурилась и Тарон опустил глаза. Затем положил на мою руку свою ладошку и сказал:
– Я все понимаю. Знаю, что какие-то жизненные обстоятельства заставили мою родную маму привести меня сюда. Я тогда уже знал и все понимал. Не знаю, как тебе объяснить…но я помню каждую минуту своей жизни начиная с того самого момента, как мне исполнился месяц…ну а с виду год. Помню Летицию, Дамаску. Все помню. И знаешь, странно так. Я сразу принял то, что меня приведут к тебе и очень ждал встречи с тобой. Словно ты и правда моя мама на самом деле. Может это потому, что Летиция особо не проявляла ко мне интереса как к своему сыну и все восполняла Дамаска. Но тогда, стоя перед тобой, я думал лишь о том, как мне повезло, что меня отдают тебе.