Сказки тётушки Старк

Старк Катерина

– Почему ты не признаешь, что это необходимая жертва? – строго спрашивает Лютый.

– Потому, что твоя жертва – я! – Одмор разводит руками, ждет, что в любой момент они сорвутся и нападут. – И никто из вас даже не расстроится, глупые завистники. Бедняжки, они круглый год работают, чтобы развлекались другие. Будто праздники – это просто! Это очень даж…

Сечень подбирается сзади и первый замахивается, бьет ножом со всей силой, что есть в крупном мужчине, привыкшему рубить. Нож прорезает слои одежды, плоть Праздника и застревает в ребре. Тот даже не

пытается вытащить лезвие. Больно, он не привык к боли.

Мясник протягивает товарищу еще один нож, а сам замахивается топориком. Едва не задевает Пастуха, но мальчишка вовремя убегает из-под горячей руки и забивается в угол. В следующую секунду Зал заполняется стужей и метелью. Лютый сковывает холодом изломанное тело Праздника.

Жнец, единственный из теплых месяцев, подходит ближе. Смотрит на товарища, уже обезображенного ранами. Дышит судорожно, глаза болезненно блестят, но руки не дрожат. Он длинным движением серпа перерезает Одмору горло. Тело бьет судорогой, с одежды сыплются блестки, которые тут же тонут в густой, темной крови. Одмор падает в нее и больше не встает.

– Назову ее Пасхой! А то название какое-то дурацкое. Язык в узел завяжется, пока выговоришь.

– Я заберу Лугнасад. Он, вроде бы, мало кого интересует.

– Самайн – мой! Мой, слышите! – перекрикивает всех Листопад.

Из глаз Одмора стекают золотистые слезинки, когда он слышит, что невольное пророчество сбылось: праздники, частички его самого, расхватывают жадные месяцы. Даже те, кто не хотел в этом участвовать, получают свою долю.

Лютый садится рядом, не обращает внимание, а подол шубы попадает в кровавую лужу.

– Ты зла не держи, Праздник. Так все станут сильнее, – его голос звучит на грани слышимости. – Йоль останется Йолем. Знаю, как ты его любишь. Я присмотрю за ним.

Но Одмор уже не слышит, его уже нет.

Вот как их стало двенадцать.

2018

Битва

Рожденный в кострах Литы сидит на троне в замке Каер Арианрод и ждет. Красно-зеленым венцом украшена его седовласая голова, драгоценными перстнями усеяны бледные пальцы. В тронном зале горят факелы, тени танцуют на вечных стенах родового гнезда. Малиновке, сидящей на его плече, нравится их незамысловатый танец. Она довольно чирикает песню умирающего солнца своему божественному хозяину.

Король Остролист силен. Его мощная тень укрывает земли морозом и снегопадами, заставляет людей сильнее топить печи и прятаться по домам. Смертные жмутся друг к другу, боятся показываться на улице в самую темную ночь года и рассказывают старые сказки о древних королях. Божественную битву которых никто не должен видеть. Божественная битва которых произойдет очень скоро.

Рожденный в кострах Йоля идет сквозь стужу и вьюгу к замку Каер Арианрод. В каждом шаге – сила, в каждом движении руки – молодость. Он легко отмахивается от попыток холода забраться под одежду. Не замечает глупые потуги зимы заковать и задержать его. Не сворачивая с пути, он следует за звонкой песней крапивника. Маленькая, невзрачная

птичка не боится мороза, садится на плечо своего божественного хозяина, заливисто поет гимн возрождающегося солнца.

Король Дубовых листьев сосредоточен, взгляд суров. Его могучая поступь роняет снег с веток елей, обнажая, показывает их зелень во всей красе. Очень скоро лес будет зеленым и цветущим. Очень скоро наступит его время править.

Рожденный в кострах Литы не боится, когда под мощью кулака брата содрогаются ворота замка. Он без страха впускает Короля Дуба в родные стены Каер Арианрод.

– Дуб.

– Остролист, – кивают друг другу равные. Им не нужны титулы, между ними давно все решено.

Рожденный в кострах Йоля не боится Остролиста. Наблюдает за его непроницаемым лицом и усмехается. В прошлый раз, в разгар лета – он сидел на троне и равнодушно наблюдал за пришедшим. На его голове был венец из дубовых листьев и желудей. Похожий, только с красными ягодами, сейчас на седой голове брата.

– Я ждал тебя.

– Так может начнем?

Их голоса похожи, словно говорит один человек. Из раза в раз, из века в век только это злит Короля Остролиста. Только это заставляет сжать кулаки и подняться с трона.

Стены Каер Арианрод исчезают, как только братья встают напротив. Снежинки застывают в воздухе, ветер не трогает ветки деревьев, природа замирает в ожидании главного ритуала великого праздника. Ночь погружается в тишину.

Крапивник запевает гимн рождения солнца, не взлетая с плеча хозяина. Нахохлившись, он увеличивается в размерах, и чем громче звучит его песня, тем больше становится тотемная птица Дуба. Малиновка стремительно срывается в битву. Пламя мелькает в ее перьях, когда она пытается ранить тотем противника. Все напрасно, мелодии света не пропускают ее атак.

Вот когда Король Остролист вступает в борьбу, дарит своей птице больше магии. Темнота за спиной хозяина поглощает тронный зал метр за метром. А в центре этой темноты огненно-красная грудка малиновки призывает: «Сдавайся, ну же. Я свет во тьме, что тебе еще надо?»

Крапивник не запинается, чисто выводит свои ноты, но Король Дуб чувствует – ему нужна поддержка. Дуб достает тяжелый меч из ножен, от металла во все стороны распространяется солнечный свет и он без труда рассекает тьму, заполнившую зал. Обессиленная малиновка прячется за пазухой своего божественного хозяина. Ее усилий недостаточно: сейчас свет пробуждающегося солнца сильнее лучей умирающего.

Усмехается рожденный в кострах Литы. Знает, вернется сюда через шесть месяцев и победа будет за ним. Никакое это не поражение. Остролист кивает брату и, придерживая дрожащую птаху, уступает ему трон с легким поклоном. Когда тот садится и на его голове появляется венец из дубовых листьев, ритуал считается оконченным.

Стены вечной обители Богини-матери возвращаются на свои места, и тогда братья, наконец-то, могут обняться. Уставшие кости Остролиста скрипят под сильными руками новорожденного Дуба. Его смех бархатисто переливается в груди: