Сказки Уотершипского холма
Шрифт:
— Да, Ваше Величество.
— А использовал ли я когда-либо данное мне право?
— Никогда, Ваше Величество.
Казалось, Король погрузился в размышления. Потом спокойно и задумчиво проговорил:
— Но это будет означать, что я беру на себя полномочия, которыми обладает только Господин наш Фрис: подарить целому народу отсутствующую у них способность.
Внезапно Эль-Ахрейра закричал во весь голос:
— Ваше Величество! Заклинаю вас, подарите нам Обоняние, и перед всеми собравшимися зверьми я торжественно обещаю вам, что мой народ станет страшным бедствием и наказанием
Все зверье откликнулось на эти слова радостными возгласами и смехом. Кто-то в толпе заорал во всю глотку:
— Дайте им то, что они просят, Ваше Величество! Пусть кролики станут злейшими врагами человека, так же как человек стал нашим злейшим врагом!
Шум и крики не стихали еще довольно долго, пока Король не положил конец всеобщему гомону, обведя взглядом собравшихся и потребовав тишины. Затем непобедимый олень наклонил свою прекрасную голову и дотронулся носом до Эль-Ахрейры. Могучие ветвистые рога нависли над кроликом, накрыв его на несколько секунд плотным частоколом.
— Да будет так! — провозгласил Король. — Передай мое благословение своему народу, и вместе с ним — Обоняние. Отныне и навеки вы будете владеть им!
И в ту же секунду Эль-Ахрейра почувствовал, что у него появился нюх! Он чуял благоухание влажной травы, запах животных, окружавших его, чувствовал теплое дыхание Короля. Он был настолько преисполнен радости, что с трудом нашел слова благодарности для Короля. Звери дружно зааплодировали Эль-Ахрейре и пожелали ему счастливого пути.
Золотой орел на своих крыльях отнес Эль-Ахрейру домой. Когда кролика опустили на землю и он снова оказался на родном лужке, к нему первым делом подбежал Проказник и еще несколько солдат из его верной Ауслы.
— Какой же ты молодец! Ну какой же ты молодец! — хором кричали они, обступив Эль-Ахрейру со всех сторон. — Теперь у нас у всех есть нюх! У всех без исключения!
— Ну, пошли, хозяин, — потянул его за собой Проказник. — Вы, должно быть, проголодались. Разве вы не чуете сладкий аромат капусты в огороде? Идите за мной — поможете сгрызть ее на корню. Я уже прорыл лаз под забором.
Ну, вот и всё. Но я хочу, чтобы те, кто слушал мой рассказ, крепко запомнили одну вещь: когда будете воровать флейра, то есть зеленые побеги из огорода, знайте, что вы делаете это не только для того, чтобы набить себе брюхо. Вы выполняете торжественную клятву, которую Эль-Ахрейра дал Королю Будущего, и вы поступаете правильно, как и полагается всякому доброму кролику.
2. Сказка о Трех Коровах
Коровы — моя страсть.
— Не говори ерунды, Пятичка, — сказал Лохмач. Четверо кроликов — Пятик, Лохмач, Виллина и Росинка — беседовали, сидя в «Улье». Стоял прохладный вечер, какие обычно бывают в самом начале лета, и воздух был пропитан влагой. — Ну конечно же, Эль-Ахрейра тоже когда-нибудь станет глубоким стариком — как ты да я, да другие кролики. Иначе и быть не может. Разве он не такой, как все?
— Нет, не такой. Он всегда остается молодым, — ответил Пятый.
— А ты когда-нибудь его видел?
— Ты же знаешь, что нет.
— А кто его родители?
— Нам этого никто не говорил. Но ты, должно быть, помнишь древние предания про те далекие времена, когда мир был еще так молод. Давным-давно, когда Господин Фрис создал животных и птиц и все они еще дружили друг с другом, Эль-Ахрейра тоже был среди них. И что отсюда следует? А то, что Эль-Ахрейра никогда не стареет, — во всяком случае, если и стареет, то не так, как мы.
— А я считаю, что стареет. Еще как стареет! Он не может не стареть.
Спор в «Улье» продолжался так долго, что вокруг маленькой компании собралось множество кроликов. В конце концов, Лохмач подвел итог затянувшейся дискуссии.
— Если он никогда не стареет, как он может быть настоящим кроликом?
— Сдается мне, про это есть какая-то сказка. Только я никак не припомню, о чем она. Напомни-ка мне, Одуванчик, что это за история?
— Ты имеешь в виду сказку об Эль-Ахрейре и Трех Коровах?
— О Трех Коровах? — перебил кроликов Лохмач. — А какое, черт возьми, отношение имеют коровы к Эль-Ахрейре? Ты, наверно, что-то путаешь.
— Ну, если хотите, я могу поведать вам эту историю, — отозвался Одуванчик. — Расскажу ее слово в слово, в точности так, как сам услышал ее в те далекие времена, когда мы еще не перебрались в эти места. Клянусь, что ничего не прибавлю и не убавлю, но даже не буду пытаться объяснить вам, в чем там смысл. Просто послушайте — а выводы уж делайте сами, если хотите. Ничего больше я не могу вам предложить.
— Ты совершенно прав! — воскликнул Лохмач. — Ну давай, рассказывай свою сказку. Ничего себе: Три Коровы!
— Вы все, конечно, знаете, — начал рассказ Одуванчик, — что когда-то Эль-Ахрейра жил на этих самых заливных лугах. Жизнь его мало чем отличалась от нашей: он веселился, грыз зеленую траву и время от времени, если ему хотелось стащить немножко свежей флейра — салата или капусты, — совершал дерзкие набеги на огороды, что располагались у подножья холма неподалеку от большого дома. Счастье, казалось, будет длиться вечно, но вскоре Эль-Ахрейра стал замечать, что с ним творится что-то неладное… Он хорошо понимал, в чем было дело. Он старел. Эль-Ахрейра почувствовал, что его острый слух стал не таким чутким, как в молодости, а правая передняя лапа стала неметь.
И вот однажды поутру, когда Эль-Ахрейра грыз на завтрак свежую сочную траву, он увидел птичку-овсянку, которая кружила над колючими кустами боярышника и можжевельником. Наконец Эль-Ахрейра догадался, что птичка хочет ему что-то сказать. Птичка-невеличка то порхала у него над головой, то молча прыгала с ветки на ветку — она явно робела, не осмеливаясь заговорить с кроликом.
Эль-Ахрейра терпеливо ждал, пока птичка наберется храбрости, чтобы обратиться к нему. И наконец — или это ему показалось? — овсянка ясным и чистым голосом пропела: