Сказки Заброшенных Крыш
Шрифт:
– Надо полагать, за непомерное мальчишеское упрямство, – загадочно усмехнулся Кот.
– И, всё же?
– Говорят, что в одном из своих «путешествий» герр Пушениг влюбился в некую молоденькую смазливую девицу и решил навсегда остаться в «зазеркальном» Прошлом. Даже Зеркала Борхеса выбросил в глубокую пропасть…
– Что же в этом греховного?
– Он не просто так остался, но и захотел помочь своей прекрасной пассии. То бишь, решил свергнуть тамошнего кровавого сатрапа-диктатора…. Понимаешь?
– К сожалению, нет, – признался Ник.
– Это же очень просто, – Кот, выгнув дугой лохматую спину,
– А он – что?
– Ты же сам видел. Упрямо бродит по Заброшенным Крышам и, не ведая усталости, ищет некий тайный «Портал», по которому можно «переместиться» обратно. То есть, в объятия трепетной и нежной «зазеркальной» возлюбленной…. Снова загремело. Похоже, что кто-то направляется в нашу сторону…. Дружище Ник, ты гораздо выше меня. Что там происходит?
По Крышам, ловко лавирую между разномастными дымовыми трубами, продвигались две крохотные фигурки: невысокий мужчина, длинноволосый, бородатый, облачённый в какие-то неаппетитные лохмотья, и очень стройная черноволосая женщина – в современном деловом брючном костюме. В чёрно-фиолетовом, приметном, смутно-знакомом…
– Низенький, говоришь, длинноволосый, в тёмно-серых лохмотьях? – уточнил Кот. – Бородка характерная, неряшливым седым клинышком? Это, как я понимаю, король Лир…. Чему ты так удивился? В скучном Земном мире принято считать, что великий Вильям Шекспир писал – чёрт знает о чём. Здесь, мол, подслушал, там – прочёл старинный текст и бессовестно переиначил.…Если, уж, говорить по-честному, то и все остальные – хороши. Только строят из себя, гордецы бесталанные, не пойми что. Шекспир им, видите ли, плох. Сами-то что представляете собой? Если вы такие умные и крутые, то напишите что-нибудь достойное, переплюньте беднягу Вильяма. Что, не пишется? Тогда и бухтеть – лишний раз – не надо…. Почему, интересуешься, достославный Лир оказался на наших Крышах? А нечего своих дочерей неразумных отправлять в «свободное плавание», не озабочиваясь последствиями. А они были готовы к тому? Достаточно разумны и ответственны? А всякие скользкие прохиндеи, снующие и тут, и там? Думающие только о пошлом злате и безграничной Власти? Правильно его, самоуверенного мужлана, сюда определили. Правильно! Сугубо по делу. В том смысле, что по делам его…
Впрочем, Ник нравоучительных речей Кота почти не слышал. То есть, слышал, конечно же. То бишь, слуховыми рецепторами. Но – на уровне мыслительного процесса – не воспринимал. Совсем…
Та девушка – молодая, очень стройная, в чёрно-фиолетовом приметном брючном костюме.…Та девушка, вернее, молодая женщина…
«Это же – Мария!», – восторженно возопил внутренний голос.
– Мария! – крикнул Ник. – Маришка! Марьяна! Матильда! Машенька!
Крикнул – и побежал, понёсся, полетел – на встречу с той, которая…
Которая – все. Всё? ВСЁ…
– Ты? Как? Ты?
– Я! Я! Я!
Вот, так оно всё и было, мои милые господа и дамы…. То, ради чего и разгорался весь этот сыр-бор. Только – ради этого….
Через некоторое время, разумно решив, что так можно зацеловаться до смерти (глупо, конечно, звучит – применительно к реалиям Заброшенных Крыш), он, пристально глядя в любимые глаза, спросил – занемевшими и слегка подрагивающими губами:
– Как ты оказалась здесь, моё сердечко?
– Я поехала к тётке, в Бологое. Подумала, что так будет лучше и безопаснее. Что удастся всех окончательно запутать…
– Молодец, – мимолётно улыбнулся Ник. – Действительно, запутала. Причём, всех. Даже меня…. А, что было потом?
– Потом приехали эти…. Люди Заура, – Мария болезненно нахмурилась. – Подкараулили и набросились. Крепко связали. Запихали в багажник автомобиля. Отвезли куда-то. Куда? Я не знаю до сих пор. Какой-то маленький провинциальный городок…
– Они…. Эти козлы ничего не позволяли себе?
– Нет, милый, ничего такого. Наоборот, были предельно вежливы, корректны и предусмотрительны. У меня даже была собственная комната с отдельным туалетом. Биотуалетом. Кормили хорошо, разговаривали только на «вы». А ещё в комнате находился старенький телевизор с тремя работающими программами…. Как я оказалась на Заброшенных Крышах? По телевизору сказали, что, мол, в стране объявлен дефолт. Вскоре появился Заур и доходчиво объяснил, что существуют только два варианта дальнейшего развития событий. Либо меня долго и старательно насилуют, а потом убивают. Либо я покорно глотаю таблетку…
– Какую ещё таблетку?
– Маленькую такую, беленькую, – беззаботно и легкомысленно улыбнулась Марьяна. – Она мгновенно вызывает инфаркт. Или – инсульт? Не помню уже. Главное, что вскрытие констатирует естественную смерть…. Ты, случаем, не забыл, что застраховал – в одной крупной и известной страховой американской компании – не только свою жизнь, но и мою? Так что, долго раздумывать я не стала, минуты три-четыре повздыхала-попечалилась, подписала всякие доверенности и дарственные, после чего покорно скушала предложенную таблетку. Проглотила, запила любезно предложенным берёзовым соком (романтика сплошная!), и…. И в тот же момент оказалась на Заброшенных Крышах. Вот, оно как. А я-то, дура дремучая, в Бога не верила…
Рядом раздалось вежливое и многозначительное покашливание. Ник обернулся и удивлённо хмыкнул.
В шести-семи метрах от них – среди горшков и вазонов с шикарными жёлтыми розами – обнаружился богато накрытый стол. Серебряные блюда и тарелки, щедро заполненные самыми разнообразными горячими и холодными закусками. Разнокалиберные бутылки разноцветного стекла. Посередине стола красовалось длинное фарфоровое блюдо с молочным поросёнком, покрытым аппетитной, тёмно-золотистой корочкой. В глазницы запечённого на углях животного были вставлены крупные, бордово-фиолетовые виноградины. На отдельном сервировочном столике располагалось серебряное ведёрко, из которого высовывались горлышки трёх бутылок с «Шампанским».