Сказки Заброшенных Крыш
Шрифт:
– Узнаю, как же. Настоящий португальский портвейн! Доводилось – в своё время – пробовать. И в кабачках Лиссабона, и на благословенном острове Мадейра. А выдержка у напитка вполне достойная, чувствуется, что он несколько лет хранился в дубовом бочонке.
Светский разговор о завтрашней погоде и особенностях английской поэзии, о различных исторических коллизиях и творениях великого Шекспира, в перерывах – благородный «Агдам»…
– Извините меня, доблестный Айвенго, и вы, прекрасная леди Ровена, – не выдержал, наконец, Ник. – Но, позвольте, всё же, поинтересоваться. Как вы оказались на Заброшенных Крышах? С вашей-то безупречной репутацией, подтверждённой многочисленными романами, другими художественными произведениями и устными легендами? Как такое, вообще, могло произойти? Может, во всём виноваты злобные наветы? Происки коварных и беспринципных завистников?
– Да, нет, всё по правде, – грустно вздохнул старик. – Всё по правде…. Помните, благородный Ник, у знаменитого Робина Гуда был такой закадычный приятель – отец Тук? Да, тот самый…. Грешил по мелочам, иногда выпивал лишнего. Ерунда, в общем и целом…. А потом, вскоре после нашей с леди Ровеной свадьбы, отправился я с некими достойными мужами
Айвенго принялся с чувством декламировать:
Эхо – былых времён.Зов – тех далёких стран.Вновь – ветер перемен.Бьёт – в наши паруса.Тени – прожитых лет.Нам не дают – уснуть.Отблески – прошлых побед.Наш – озаряют путь.Чаек – тоскливый крик.Вслед – летит за кормой.Жизнь – это только миг.Нам не надо – другой.Клипер – поднял паруса.Все – словно бы – навсегда.И – Голубая звезда.Снова – слепит глаза.Сотни – ужасных бурь.Где-то в засаде – сидят.Нынче у нас – июнь.Плаванье – до декабря.Месяц – и белый песок.Тёплый и нежный – такой.Кошкой – лежит у ног.Ластиться – под рукой.В том кабачке – огни.И гитары – поют.Тропики – рай для любви.Может – останусь я тут?Вдруг – позабуду тебя?Завтра – встав поутру?Златом – пошло звеня.Я гарем – заведу?В трюм его – помещу.Вновь – поднять паруса!Отчего же – грущу?Отчего же – слеза?И – миллиарды звёзд.Нежно так светят – вдали.Слушай – не надо слёз.Просто – меня позови.Ты позови – всерьёз.Через – шторма и года.Что мне – те полчища звёзд?Ты у меня – одна.Сон, вдруг, снится ещё.Первый снег – на полях.По полю мы – вдвоём.Дружно шагаем. Зря.Снился – под утро – тот сон.Яркая – в небе заря.Чистый – совсем горизонт.Может – всё это – зря?Значит – всё решено.Вся команда – наверх!Рулевой – путь домой!Даст Бог – всем!Снова – знакомый причал.Кто там – стоит на краюПирса? Не уж-то – Она?Та – что так нежно – люблю…– А мне, вот, этот романс нравится очень-очень, – нетерпеливо вмешалась леди Ровена. – Слушайте, благородный Ник!
Старушка запела приятным и чистым фальцетом, правда, почти не попадая в ноты:
И, вот, когда приходит ночь,То замолкают птицы в клетках.И дождик – на осенних ветках —Играет нам ноктюрн – о днях былых.О тех, что вдаль умчались без возврата,Оставив нам из листьев – горы злата,И думы о делах Времён иных.И думы о делах Времён – иных…Как мелко мы живём, помилуй Бог!Всё деньги и камения считаем,И главного – совсем не понимаем,Плачевный жизни подводя итог.Как мелко мы живём – помилуй Бог!А где-то там, в немыслимой дали,Плывут себе – Нежданному на встречу,Призрев, вот, этот скучный пыльный вечер,По голубым волнам – красавцы-корабли.Вот, где-то там – в немыслимой – дали…И девушки – скромны и грациозны,На берегу – ждут капитанов тех.И молятся – за их Большой успехВ делах – по-настоящему – серьёзных.Те девушки – скромны и грациозны…Победных труб – знакомые мотивы,Конечно, очень скоро зазвучат,А циники – покорно замолчат,Когда домой вернуться пилигримы,Под музыки – победные мотивы…И, вот, теперь, когда приходит ночь,Я выпускаю своих птиц из клеток.И их несёт отсель – порывом ветра,От скуки и печали этой – прочь.Их ждёт таинственная ночь!Их ждёт – таинственная – ночь…– Как вам, понравилось? – практически хором спросили старики, неуверенно и тревожно посматривая на слушателей.
Ник, стараясь быть максимально вежливым, улыбнулся:
– Конечно же, понравилось! Очень и очень романтично! Такие стихи, баллады, романсы и сонеты – непременно – должны воспитывать в юношах любовь к приключениям, вдохновлять их на бескорыстные подвиги и благородные поступки. Лично я – в очередной раз – несказанно рад нашему знакомству…
– А, вот, там, Наверху, решили совсем по-другому, – ворчливо напомнил о своём существовании Маркиз. – Доблестный Айвенго всё сочинённое скрупулёзно записал на листах пергамента, да и отдал их отцу Туку, дабы означенный образованный монах, прочитав, потом дал непредвзятую оценку этим опусам.…Но отец Тук, как это и свойственно многим лицемерным служителям Церкви, оказался самой натуральной свиньёй. В том плане, что жирным и абсолютно бесстыжим боровом…, – от навалившегося праведного возмущения Кот даже потерял дар речи и, изредка пофыркивая, потерянно замолчал.
– Бедняга Тук просто всё понял не совсем правильно, – миролюбиво произнёс Айвенго. – Он всегда был натурой слегка увлекающейся, любил пофантазировать избыточно…. Короче говоря, начитался отец Тук моих стишков, да и отправился – с ближайшей оказией – в дальние южные страны. А потом, неожиданно для всех, стал кровожадным и жестоким пиратом. Много за ним числилось всяческих гадких непотребств, и не сосчитать. Такой кровавый след тянулся – не описать никакими словами. Конечно же, через некоторое время его поймали, судили, да, как и полагается, отрубили буйну голову…. А потом – по дороге в Ад – доставили на Высший Суд, где отец Тук продемонстрировал те злосчастные пергаментные листы. И пояснил при этом, мол: – «Рыцарь Айвенго виноват во всём! С этих его стишков она и началась – тяга к дальним морским путешествиям. А, в конечном итоге, и к пиратству бесшабашному…».
– Мы с Айвенго, – подхватила леди Ровена, – умерли через много-много лет после казни кровавого отца Тука. В один день, как и полагается. Правда, Айвенго, – старушка недовольно нахмурилась, – опередил меня на несколько часов, негодник такой…. Естественно, мы были уверены, что попадём прямиком в Небесный Рай. Как же иначе, когда позади – столько лет безупречной жизни? Размечтались, наивные…. Оказались, как легко догадаться, на Заброшенных Крышах. На одной чаше весов – долгая безгрешная жизнь, полная благородных и богоугодных поступков. А на другой – служитель Святой Церкви, ставший, якобы из-за моего мужа, жестоким и подлым пиратом…. Ну, а я, как верная и любящая жена, была просто обязана разделить участь Айвенго. Муж и жена, они – сами знаете, «кто» – одна…. Вот, так неожиданно всё обернулось. Уже многие века мы безвылазно находимся на Крышах, ожидая окончательного решения местных Умников…
– Позвольте, как же так? – Ник уже стал немного разбираться в здешней логике. – Но, ведь, вам обязаны были предложить – вернуться Назад. То есть, дать реальную возможность – исправить ситуацию. Разве нет? – он вопросительно посмотрел на Кота.
Маркиз, позабыв о тонкостях этикета, отхлебнул «Агдама» прямо из горлышка бутылки, занюхал собственной лапой и охотно пояснил:
– Так всё и должно было произойти. Переносится Душа доблестного рыцаря обратно, в тот самый момент, когда ставится последняя точка на последнем листе злосчастного пергамента, встаёт Айвенго из-за стола и, не раздумывая ни секунды, бросает означенные документы в жаркое пламя камина…. Всё на этом! Ура! Разрешено досадное недоразумение! Добро пожаловать – в Рай! Но, не тут-то было.…Приснопамятные пергаментные листы фигурировал на Высшим Суде. Следовательно, являются наиважнейшей уликой, и подлежит хранению в Архивах – до Скончания Света. А отправлять храброго рыцаря Айвенго и нежную леди Ровену в Прошлое без этого пергамента – однозначно бесполезно и глупо. Ведь, при этом, ничего не изменится. Совсем ничего! Шарада такая, бессмысленная и неразрешимая…. Правда, лет двести с небольшим тому назад один опытный судейский стряпчий залетал – по пошлому недоразумению – на наши Крыши. Так, вот. Стряпчий говорил, что эту проблему можно решить без особого труда – необходимо с пергаментных листов снять копии, заверить их у Главного, ещё так у кого-то, дело и сладится. То бишь, копии останутся в Архиве, а подлинник отдадут доблестному Айвенго…
– Ага, конечно, – нахмурился старик. – Только ещё стряпчий толковал, что надо обязательно нанять хорошего адвоката. Мол: – «Без пройдошистого и наглого адвоката ничего не выгорит…». А, где, спрашивается, взять такого? Негде.
– Это точно, негде, – подтвердил Кот. – Адвокатов на Заброшенных Крышах сроду не бывало. Скажу по большому секрету, что и в Раю нет ни единого. Они все прямым ходом – оптом и поодиночке – следуют в Котлы кипящие…. Что это ты, дружище Ник, так активно крутишь головой? Поверить не можешь? Точно тебе говорю – ни одного! Вообще-то, официально считается, что самый страшный и непростительный грех, мол, «гордыня»…. Но и в Раю, торжественно даю любимый коренной зуб, хватает всяких, не в меру гордых персон. Мол, в глубине Души человек может быть записным и неисправимым гордецом, но – при этом – регулярно совершать дела добрые, насквозь богоугодные. Так-то оно! А, вот, «лицемерие»…. Это в Земном Мире к нему относятся излишне снисходительно и не серьёзно. А там, Наверху, давно уже просекли – что почём. То есть, осознали нешуточную опасность. После этого все лицемеры в Котлы следуют напрямую, с кожей ободранной напрочь, без единого шанса на иной исход…. Так что, бедные адвокаты. Страшна и незавидна их участь…. Никогда, дружище Ник, не связывайся с адвокатской братией. Никогда!
Ещё минут через десять старики засобирались.
– Пора нам уже, друзья, – словно бы чего-то немного стыдясь и смущаясь, негромко произнёс Айвенго. – Мы направляемся в библиотеку, которую открыли благодаря уважаемому Коту. Каждый день там проводим по несколько часов, если, конечно, так можно выразиться применительно к нашим благословенным Крышам. Изучаем разные юридические документы, сочиняем прошения, составляем многочисленные справки…
Завершилось короткое прощание, полное добрых взаимных слов и фраз. Ещё через некоторое время странная парочка затерялась в многообразии печных труб.