Сказки Золотого века
Шрифт:
"То был ли признак возрожденья?" Но Демон не дает жениху доскакать до невесты, и она в слезах слышит волшебный голос над собой и видит: кого же?
Пришлец туманный и немой, Красой блистая неземной, К ее склонился изголовью; И взор его с такой любовью, Так грустно на нее смотрел, Как будто он об ней жалел. То не был ангел-небожитель, Ее божественный хранитель: Венец из радужных лучей Не5
В Тифлис, где под городом стоял Нижегородский драгунский полк, Лермонтов добрался осенью, возможно, с эскадронами, выдвинутыми летом для участия в боевых действиях. Осенняя экспедиция была отменена в связи с приездом государя императора: вместо боевых действий, смотры, от которых войска отвыкли.
Лермонтов и Монго-Столыпин снова сошлись. Приезд государя, кроме смотров, предполагал награды, повышения и прощения, поэтому среди офицеров царило веселое оживление. К этой же среде примыкали ссыльные, декабристы, разжалованные в солдаты, которые по рождению и судьбе составляли цвет поколения 1812 года. Лермонтов, не жаловавший никого из своего поколения, к декабристам отнесся с доверенностью младшего брата к старшим, и был ими отличен.
Князь Александр Иванович Одоевский после двенадцати лет каторги из Сибири был переведен на Кавказ рядовым в 1837 году и прибыл в Тифлис осенью, вскоре после Лермонтова. Ему исполнилось 35, Лермонтову - 23; у первого целых две жизни позади: поэт, блестящий конногвардеец, участник тайного общества - и каторжанин, который чувствовал и мыслил как поэт, но стихов своих не записывал, что делали его друзья, - и вот он словно вновь вступал в жизнь, пусть на Кавказе, пусть рядовым, ведь и Державин начинал свою жизнь рядовым, - беспечный, простодушный, веселый - под стать корнету Лермонтову, и они - редкий случай!
– подружились непосредственно и просто, как бывает лишь в юности.
Офицер брал с собой рядового, и они уносились верхом в горы; однажды они вместе посетили могилу Грибоедова в храме святого Давида. Автор знаменитой комедии "Горе от ума", погибший рано при штурме русского посольства в Тегеране, и Одоевский были двоюродными братьями и друзьями юности. Сюда он любил приходить. Услышав весть о гибели Грибоедова в Чите в 1829 году, он выговорил свое горе в "Элегии на смерть А.С.Грибоедова", которая была опубликована в "Литературной газете" Дельвига в 1830 году, разумеется, без подписи. Он не знал тогда, где погребен Грибоедов, но, пребывая сам в темнице, восклицал:
Предамся всей порывной силе Моей любви, любви святой, И прирасту к его могиле, Могилы памятник живой...– Разве это не чудо? Вот я стою здесь...
– Могилы памятник живой!
– Лермонтов, по своему обыкновению, расхохотался.
– Таких памятников еще не бывало.
– Хотя и такое утешение мне преподнес государь.
– Нет, это вы сотворили это чудо!
Стихотворения Одоевского, хотя он о них не заботился сам, доходили до Петербурга, попадали даже в печать. Он был талантлив, и если бы не поворот в его судьбе, из него мог бы выработаться прекрасный лирик и драматург. Восемнадцати лет он лишился матери; ее смерть потрясла юного поэта, и память о ней он хранил в душе своей свято; уже в Сибири он написал стихотворение, лиризм и форма которого предвещают и Лермонтова, и Фета.
Тебя уж нет, - но я тобою Еще дышу; Туда, в лазурь, я за тобою Спешу, спешу!.. Когда же ласточкой взовьюся В тот лучший мир, Растаю - и с тобой сольюся В один эфир, Чтоб с неба пасть росой жемчужной, Алмазом слез На землю ту, где крест я дружно С тобою нес; И на земле, блеснув слезою, Взовьемся вновь Туда, где вечною зарею Горит любовь.Это стихотворение несомненно Одоевский читал Лермонтову. Оно было опубликовано в "Отечественных записках" в 1841 году, может быть, не без участия Лермонтова.
На посланье Пушкина:
Во глубине сибирских руд Храните гордое терпенье, Не пропадет ваш скорбный труд И дум высокое стремленье...–
ответил он, Одоевский:
Струн вещих пламенные звуки До слуха нашего дошли, К мечам рванулись наши руки, И - лишь оковы обрели. Но будь покоен, бард!– цепями, Своей судьбой гордимся мы, И за затворами тюрьмы В душе смеемся над царями...
Приезд государя, смотр на поле неподалеку от Тифлиса - все возбуждало у друзей раздумья...
– Он лишь однажды принимал участие в боевых действиях - на Сенатской площади. С тех пор я один из его пленников.
– Но командовать маневрами страсть как любит.
– Не наигрался еще? Из каторги меня в солдаты, чтобы я покрасовался на параде. В чем же состоит промысел божий?
Лермонтов не рассчитывал на прощение, ведь он не принимал участия в боевых действиях из-за болезни и отмены осенней экспедиции, но из свиты царя, со слов самого графа Бенкендорфа, ему дали знать, что его переводят в гвардию, в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, расквартированный в военном поселении под Новгородом. Он не знал, радоваться или нет.
– Милый князь, мне, право, неловко: я обретаю свободу, во всяком случае, возвращаюсь в Россию, а вы - нет. Но это говорит лишь о том, что мой поступок не столь велик и героичен, как ваш и ваших товарищей.
– Я рад за вас, Лермонтов!
– отвечал, рассмеявшись, князь Одоевский.
– А что касается поступков, или проступков, на ваш век, судя по вашему милому характеру, еще хватит с лихвой.
– Что мой характер? С вами я беспечен и спокоен, как вы.
– Зато со многими весьма язвительны.
– Человеческая ничтожность, или пошлость, меня то сердит, то забавляет; я смеюсь, чтобы не впасть в хандру.
– Да, я понимаю вас.
– Природа дала человеку все для познания самого себя, как женщины, ради любви и совершенства. Вот высшее предназначение человека, иначе он всего лишь тварь дрожащая, сладострастно пекущаяся о собственном благополучии - ценою отказа от разума и свободы, чтобы вскоре сгинуть в небытие. Обратиться в прах, в ничто. Ничтожная душа бессмертной быть не может!