Сказки. От двух до пяти. Живой как жизнь
Шрифт:
А главное: в каждом из них есть обидчик и есть обиженный. Жертва зла, которой необходимо помочь.
Жажда защиты обиженного, драгоценное человеческое чувство, так легко воспринимаемое детской душой, впервые наметилось здесь, в этих простеньких, незамысловатых двустишиях, и они сразу определили собою всю тему.
Эти двустишия я добыл ценою многодневных трудов, о которых я нисколько не жалею, ибо если бы я не прошел долгую полосу неудач, я никогда не пришел бы к удаче.
Нет, при создании детских стихов рассчитывать на вдохновение нельзя.
Оно дало мне «Муху-Цокотуху», «Чудо-дерево»,
На днях я перелистал свои старые рукописи и, вчитываясь в них, убедился, что максимально четкая фразеология сказки получалась у меня лишь после того, как я сочинял предварительно такое множество слабых стихов, что хватило бы на несколько сказок.
После того как в моих тетрадях скапливались сотни разнокалиберных строк, предстояло отобрать пятьдесят или сорок наиболее соответствующих стилю и замыслу сказки. Между ними происходила, так сказать, борьба за существование, причем выживали сильнейшие, а прочие бесславно погибали.
Если бы я вздумал напечатать ко всеобщему сведению плюгавые строки, написанные мной в первом черновике «Мойдодыра», я думаю, даже бумага, предназначенная для их напечатания, и та покраснела бы от стыда и обиды.
Вот наиболее благообразные из этих постыдно беспомощных строк, изображающих бегство вещей от ненавистного им мальчугана:
Панталоны, как вороны, Улетели на балкон. Воротитесь, панталоны. Мне нельзя без панталон!Вялые вирши с поддельной динамикой! К тому же чопорное словцо панталоны давно уже вытеснено в живом языке брюками, штанами и т. д.
Ранец, ранец, где мой ранец! Милый ранец, погоди! Что же ты пустился в танец! Погоди, не уходи!Рифма «танец» и «ранец» слишком дешевая рифма, да и не такая уж это беда для ленивого школьника — утрата ранца с учебными книжками. Я зачеркнул весь куплет и заменил его таким же убогим двустишием:
И коробочка со стула, Словно бабочка, вспорхнула!И эти нищенски бедные строки были с тем же презрением отвергнуты мною, так как, во-первых, они лишены каких бы то ни было интонаций и жестов, а во-вторых, что же это за такие коробочки, которые хранятся на стульях у детских кроватей? Много бумаги мне пришлось исписать, прежде чем я отыскал окончательный вариант первых строк:
Одеяло Убежало. УлеТела просТыня. И подушКА, Как лягушКА, УсКАКАлаПервое слово «одеяло» привлекло меня тем, что в нем на две согласные приходится целых четыре гласных. Это и обеспечивает слову наибольшее благозвучие. В строке «улетела простыня» — оба слова объединены звуком Т, который и способствует их экспрессивности, а последние три строки точно так же приобрели достоверность благодаря пятикратному КА: подушКА, КАк лягушКА, усКАКАла, передающему прерывистое движение предмета.
В той же рукописи есть вариант, пытающийся изобразить возвращение вещей после их примирения с героем:
А за ними и калоши, Так и хлопают в ладоши (!) И играют на ходу С башмаками в чехарду.Эти вирши словно специально затем и придуманы, чтобы тотчас же быть уничтоженными.
Даже из «Мухи-Цокотухи», написанной, что называется, с маху, по вдохновению, экспромтом, без черновиков, набело, и то при отсылке в печать пришлось выбросить такие, казалось бы, складные строки о насекомых, пирующих на именинах у мухи:
Гости важные, мохнатые, Полосатые, усатые, За столом сидят, Пироги едят, Сладкою малиною закусывают.Сами по себе эти строки не хуже других, но при окончательном чтении я вдруг обнаружил, что без них очень легко обойтись, и, конечно, это сразу лишало их права на дальнейшую литературную жизнь.
Такому же остракизму подверглись при окончательном чтении строки:
Муха рада и гостям и подарочкам. Каждого поклонами встречает. Каждого блинами угощает.Ибо эти строки опять-таки при всем своем благообразии оказались совершенно излишними.
Конечно, для такой классификации несметного числа вариантов, для отбора наиболее добротных стихов из группы неудачных и посредственных нужен искушенный и опытный вкус. Вкус, беспощадно бракующий даже такие стихи, которые по своему внешнему виду производят впечатление вполне доброкачественных. Вкус я считаю наиболее сильным оружием в арсенале каждого художника. Читая рукописи начинающих авторов и книги современных поэтов, даже даровитых и признанных, можно легко убедиться, что талантливых людей гораздо больше, чем людей, обладающих вкусом.
Наряду с отличными стихами сколько рыхлых, тусклых, скороспелых, неряшливых! И как часто они губят весь текст, сводя на нет отдельные удачи. Читаешь — и кажется, будто перед тобой черновик, и хочется вычеркнуть слабые строки, коим надлежало бы умереть до рождения.
Такое словесное разгильдяйство, неряшество, обесценивающее книги для взрослых, кажется мне тяжким преступлением, когда оно проявляется в книгах, предназначенных для малых детей. Здесь мы не вправе небрежничать. Здесь нам приходится делать всю ставку на долгое труженичество и на требовательный безжалостный вкус, готовый отметать все сомнительное, шаткое-валкое, рожденное ленивою, робкою или хаотически-смутною мыслью.