Сказки

Гримм братья Якоб и Вильгельм

Однажды стоял крестьянин-богач у себя во дворе и смотрел на свои поля и сады. Хлеба выросли густые, а деревья были полны плодов. Зерно прошлого урожая хранилось ещё до сих пор в таких огромных кучах в амбаре, что закрома чуть не ломились под его тяжестью. Потом он направился на скотный двор, – там стояли откормленные быки, жирные коровы и блистающие, как золото, лошади. Наконец богач вернулся к себе в комнату и окинул взором железные сундуки, в которых хранились у него деньги. Он стоял так, разглядывая свои богатства, и

вдруг кто-то громко к нему постучался. Но это был стук не в дверь его комнаты, а в дверь его сердца. Она открылась, и он услыхал голос, который ему сказал:

– Делал ли ты добро своим ближним? Замечал ли ты нужду бедняков? Делился ли ты своим хлебом с голодными? Был ли ты доволен тем, что у тебя есть, или ты желал иметь ещё больше? – И сердце не замедлило ответить:

– Я было жестоким и надменным и ни разу не сделало добра ближним. Если приходил бедняк, я от него отворачивалось. Я не думало о боге, а думало лишь о том, чтоб увеличить свои богатства. Если бы даже мне принадлежало всё, что находится на земле, то и тогда бы этого было мне мало.

Услыхал он такой ответ и сильно испугался; у него задрожали колени, и ему пришлось сесть. Вот постучался кто-то опять, но теперь постучались в дверь его комнаты. Это был его сосед-бедняк, у которого была целая куча детей, а кормить их ему было нечем. «Я знаю, – подумал бедняк, – мой сосед насколько богат, настолько и жесток. Я не верю, что он мне поможет, но дети мои кричат и плачут, прося хлеба, уж попробую я, попытаюсь». И он сказал богачу:

– Вы неохотно делитесь своим добром, но я стою перед вами, как человек, которому хоть в воду бросайся: мои дети голодают, одолжите мне четыре меры зерна.

Долго смотрел на него богач, и вот под первым солнечным лучом щедрости растаяла на льду его жестокости первая капля.

– Четыре меры я одолжить тебе не смогу, – ответил он, – а подарю тебе восемь мер, но ты должен будешь выполнить одно условие.

– Что же надо мне сделать? – спросил бедняк.

– Когда я умру, ты должен будешь провести три ночи у меня на могиле.

Стало бедняку от такого условия как-то не по себе, но по нужде, в которой он находился, он пошёл на всё, – он согласился и отнёс зерно домой.

Богач будто предвидел, что случится: спустя три дня он упал вдруг мёртвый наземь. Так и не доведались люди, отчего это произошло, но никто о нём не печалился. Когда его похоронили, бедняк вспомнил про своё обещанье; ему хотелось бы от него избавиться, но он подумал: «Ведь всё ж таки он меня пожалел, и я смог накормить детей хлебом; но даже если бы этого и не было, я дал обещанье и должен его выполнить». Пошёл он с наступлением ночи на кладбище и сел на могиле. Всё вокруг было тихо, только сияла над могильным холмом луна, да пролетала иной раз сова, и слышался её жалобный крик.

Когда поднялось солнце, бедняк вернулся благополучно домой, и так же спокойно прошла и

вторая ночь. На третью ночь почувствовал крестьянин какой-то необычайный страх, ему казалось, что должно что-то случиться. Выйдя, он увидел у кладбищенской ограды человека, которого он до этого ни разу не видел. Был тот человек немолод, на лице у него были шрамы, глаза были у него острые и горящие. Он был укутан в старый плащ, и виднелись только его высокие ботфорты.

– Что вы тут ищете? – обратился к нему крестьянин. – Разве вам на этом пустынном кладбище не боязно?

– Я ничего не ищу, – ответил человек, – но и ничего не боюсь. Я как тот парень, что ходил страху учиться и понапрасну старался, но добыл себе зато в жёны королевну, а с ней вместе и большие сокровища, а я так бедняком и остался. Я всего лишь отставной солдат, собираюсь здесь ночевать – другого пристанища у меня нету.

– Если вы не боитесь, – сказал крестьянин, – то оставайтесь вместе со мной и поможете мне сторожить могилу.

– Стоять на посту – дело солдатское, – ответил тот, – а что с нами случится, хорошее или плохое, перенесём вместе.

Крестьянин на это согласился, и вот уселись они вдвоём на могиле.

До полуночи всё было тихо, но вдруг раздался в воздухе свист, и оба сторожа увидели чёрта, – он стоял перед ними живой.

– Прочь, мерзавцы, отсюда! – закричал он на них. – Тот, кто лежит в могиле, принадлежит мне – я его заберу. А если вы отсюда не уберётесь, я вам шею сверну.

– Послушайте, сударь с красным пером, – сказал солдат, – вы мне не начальник, я подчиняться вам не обязан, а страху я пока не научился. Ступайте своей дорогой, а мы уж останемся сидеть здесь.

Чёрт подумал: «Этих оборванцев лучше всего соблазнить золотом», – и он натянул самые нежные струны своего голоса и спросил по-дружески, не согласятся ли они-де взять кошелёк с золотом, а затем убраться с ним восвояси.

– Вот это дело подходящее, – ответил солдат, – но одного кошелька с золотом нам будет маловато. Если отсыплете золота столько, сколько влезет в один из моих сапогов, то позицию мы сдадим и отступим.

– Столько у меня при себе нету, – сказал чёрт, – но я сейчас принесу; живёт в соседнем городе один меняла, мой закадычный друг, он мне охотно даст сколько потребуется.

Только чёрт исчез, снял солдат с левой ноги сапог и говорит:

– Мы уж этого чумазого проведём! Дайте-ка мне, братец, свой нож.

И он срезал с сапога подошву и поставил его у могилы в густую траву – на самом краю полузаросшей ямы.

– Так-то оно будет всё в порядке, – сказал солдат, – пускай теперь этот трубочист является.

Они оба уселись и стали дожидаться. В скором времени показался чёрт, держа в руке мешочек с золотом.

– Ну, сыпьте сюда, – сказал солдат и приподнял сапог чуть вверх, – но этого, пожалуй, будет маловато.