Сказки
Шрифт:
– Какая ты, Таня, непонятливая!
– кричит Зина.
– Они же - львы!!!
* * *
Зина просит меня ещё и ещё перечитывать эту историю, записанную по свежим следам. И каждый раз хохочет до слёз. А в конце говорит:
– Какая ты, Таня, смешная!..
ЧУР, НЕ Я РЕТРОГРАД!
Когда ребята спрашивают меня, как я умудрилась придумать весёлые учебники по русскому языку, я всегда вспоминаю одну историю.
На заре туманной юности меня ни за что ни про что обозвали ретроградом, то есть человеком, который выступает против всего нового. Я тогда училась на четвёртом курсе пединститута и проходила педпрактику в школе: вела уроки русского
Звенит звонок и на пороге появляется женщина, немного похожая на фрекен Бок из мультфильма про Карлсона: тоже полная и тоже с пучком. Это она и есть профессор. Она сразу сообщает, что русскому языку в нашей стране учат совершенно неправильно, и вот теперь-то она всем нам покажет, как надо.
Сначала дети разбирали слова по составу, а потом "фрекен Бок" громогласно объявила:
– А сейчас к доске пойдёт... Иди вот ты, девочка. Бери мел, рисуй. "Маленькая круглая голова..." Рисуй, девочка, голову. И вы все рисуйте. Где? Прямо в тетрадях рисуйте. Ну, что у тебя, девочка? Нарисовала? Хорошо, садись. Теперь вот ты, мальчик. Иди к доске. Рисуй. "Крепкая упругая грудь..."
Мы всем классом пририсовали к голове грудь - кто какую себе представил. Думаю, варианты были разнообразные. Я нарисовала накачанный мужской торс с широкими плечами.
– Теперь рисуем кривые короткие ноги, - скомандовала "фрекен Бок".
Я пририсовала к груди кривые мускулистые ноги в сапогах.
– Странная какая-то тётенька, - пожал плечами Сережа, с которым я сидела. Он тоже пририсовывал ноги к груди.
– Острые сильные крылья!
– объявила профессорша.
Боже! У этого чудовища ещё и крылья!
– И последнее: рисуем короткий клюв. Вот ты, девочка с косичкой, иди, пририсуй клюв. Как ты думаешь, кто получился?
У меня получилось ужасное существо: с крепкой маленькой тупой головой, кривоногое, с волосатой грудью, в сапогах, да к тому же с крыльями и клювом. Конечно, когда профессорша сообщила про крылья и клюв, мы стали смутно догадываться, что она с самого начала имела в виду птицу, но почему-то заранее об этом не предупредила.
– Девочка, я спрашиваю, как ты думаешь, кто это получился?
– Я думаю, утка, - сдавленно пробормотала девочка.
– Какая же это утка?!
– искренне возмутилась "фрекен Бок".
– Садись, "три"! Посмотрите, дети, подумайте, кто это?
Наш спокойный дисциплинированный класс громко гудел, обсуждая странности новой гениальной методики.
– Кто это?
– взывала профессорша.
– Внимательно посмотрите! Это же лас-точ-ка!
Таким же оригинальным способом - по частям - на доске были нарисованы ещё две птицы. Семиклассники уже во всю расхаживали по классу и разговаривали вслух.
– Да, чудная всё-таки тётенька, - опять сказал Серёжа.
– А главное непонятно, при чём тут русский язык.
Мне это тоже не было понятно.
И тут наконец прозвенел звонок-избавитель. Мы, студенты, вместе с журналистом и "фрекен Бок" вышли в коридор.
– Вы поняли теперь, как надо преподавать?
– допытывались журналист и профессорша.
Мы подавленно молчали.
– Вы должны бороться с вашим профессором Козловым!
– настаивала "фрекен Бок".
– Ваш профессор Козлов не даёт нам распространять нашу гениальную методику!
Я мысленно представила себе "нашего профессора Козлова". Внешне он напоминал весельчака У из мультфильма "Тайна третьей планеты". "Нашим" он назывался потому, что преподавал у нас в институте. Среди студентов он славился тем, что на экзаменах ставил неслыханное количество двоек и троек.
– В интересах детства, в интересах языка нации, в интересах страны вы должны бороться с вашим Козловым!
– патетически произнесла "фрекен Бок". Вы будете бороться? Что вы молчите? Будете или нет?
– Но как можем мы, студенты, бороться с профессором?
– осторожно спросила я (а про себя добавила: да-а, за такие уроки только и бороться!)
– Вы ретрограды!
– сурово произнес свой приговор дяденька-журналист. Такие же ретрограды, как ваш Козлов!
И тогда я расплакалась. Как маленькая. До того мне стало обидно, что меня объединили в одну компанию с весельчаком У, в учебниках которого не было совсем ничего весёлого - они с детства вызывали во мне смертную тоску.
– Ну какой же я ретроград?!
– думала я, размазывая слёзы.
– Я ещё на втором курсе, когда преподавала в школе, всё время рисовала на доске. Только не странных кривоногих ласточек, а дядюшку Глагола, который так много дел сразу делает, что кажется, будто у него много рук и ног и его сыночка Деепричастие, который помогает папе - выполняет добавочное действие... Я с этого свой первый в жизни урок начала... А ещё я рисую волшебника Имя Существительное, который превращается в разные предметы: в собачонку, в коня, в цветок... Рисую художницу Прилагательное, которая эти предметы раскрашивает, и тогда собачонка становится пятнистой, конь гнедым, цветок - лазоревым...
Дяденьке - журналисту стало неловко, что он своими словами довел меня до слёз, и он принялся утешать меня.
Прошло три года, и я написала свой первый весёлый учебник по русскому языку "Здравствуйте, Имя Существительное". И с тех пор не могу остановиться - всё сочиняю и сочиняю дальше. Дяденька-журналист, вы слышите, я - не ретроград!
О кикиморской жизни
– Ах, - сказала Кикимора, поправляя упавшую на нос прядку.
– Наша кикиморская жизнь так несносна! Появился в лесу симпатичный Леший - и тот уже женат на этой кикиморе из Вонючего Болота! А Водяной застенчив! Забьётся под корягу и сидит - глазами вращает: туда-сюда, туда-сюда! Да, найдёшь здесь кавалера! Даже поговорить по душам совершенно не с кем!
– О чём говорить-то собралась?
– невежливо вмешался трухлявый пень.
– О погодных явлениях, о ценах, о политике, наконец, - Кикимора посмотрелась в лужу.
– Дуб выдвинул себя в президенты от партии деревьев, а от партии цветов были выдвинуты двое: лютик и колокольчик.
– Ну и что?
– не понял пень.
– Как что?! Можно обсудить, кто больше подходит для роли президента. По правде говоря, мне кажется, что дуб глуповат. Лютик слишком уж легкомысленный, а про колокольчик все говорят, что он пустозвон и болтушка.