Сказки

Козлов Сергей Григорьевич

И все кинулись к Зайцу, и Носорог упал на песок и заплакал.

– Я так рад! Так рад!.. – гладил Заяц Носорога по голове. – Это ты! Смотри, какие у тебя молодые глаза! Это – ты!..

Как хорошо, что песня есть у нас! – запели все. –

Столько крепких лап,

И столько добрых глаз

К нам в песенку,

Как в дом родной, придут

И вместе с нами

В песенке споют:

И в зубастом крокодиле

Можно жить,

Только песню

В крокодиле

Не

сложить!

И тут из воды высунулся

Крокодил и закричал:

– И я! И я! Я тоже хочу! Ведь про меня – целая строчка! Я – плыву!

Но на него никто уже не обращал внимания.

К О Н Е Ц

Весенняя сказка

Никогда раньше с Ежиком не случалось такого. Никогда раньше ему не хотелось петь и веселиться без причины. А вот теперь, когда наступил месяц май, он целыми днями пел и веселился, и если кто-нибудь у него спрашивал, отчего он поет и веселится, Ежик только улыбался и начинал петь еще громче.

– Это потому, что весна пришла, – говорил Медвежонок. – Поэтому Ежик и веселится!

А Ежик достал из чулана скрипку, позвал двух зайцев и сказал им:

– Пойдите возьмите свои прошлогодние барабаны и возвращайтесь ко мне!

И когда зайцы пришли с барабанами через плечо, Ежик велел им идти позади, а сам пошел первым, наигрывая на скрипке.

– Куда это он идет? – спросил Первый Заяц.

– Не знаю, – ответил Второй.

– Нам бить в барабаны? – спросил он у Ежика.

– Нет, бить пока не надо, – сказал Ежик. – Разве вы не видите: я играю на скрипке!

И так они вошли в лес.

У опушки, перед высокой сосной, Ежик остановился, задрал мордочку и, не сводя глаз с Белкиного дупла, стал играть самую нежную мелодию, какую только знал. Она называлась: «Грустный Комарик».

Пи-пи-пи-пи-и!.. – пела скрипка. И Ежик даже прикрыл глаза – так ему было хорошо и печально.

– Зачем мы здесь остановились? – спросил Первый Заяц.

– Разве вы не понимаете? – удивился Ежик. – Здесь живет Рыжее Солнышко!

– А в барабаны нам бить?

– Подождите, – проворчал Ежик. – Я скажу когда...

И снова прикрыл глаза и заиграл «Грустного Комарика».

Белка сидела в дупле и знала, что это Ежик стоит под сосной, играет «Грустного Комарика» и называет ее Рыжим Солнышком... Но ей хотелось подольше послушать скрипку, и поэтому она не выглядывала из дупла.

А Ежик играл целый день, до вечера, и когда уставал, кивал головой зайцам – и они потихонечку барабанили, чтобы Белка знала, что Ежик все еще стоит внизу и ждет, когда она выглянет.

* * *

Как Ежик с Медвежонком приснились Зайцу

По первому снегу Заяц прибежал к Медвежонку.

– Медвежонок, ты лучший из всех, кого я знаю, – сказал Заяц.

– А Ежик?

– Ежик тоже хороший, но ты – лучше всех!

– Да что с тобой, Заяц? Ты сядь, успокойся. Чего ты прыгаешь?

– Я сегодня проснулся и понял, – сказал Заяц, – что лучше тебя нет на свете.

Вошел Ежик.

– Здравствуй, Медвежонок! – сказал он. – Здравствуй, Заяц! Вы чего сидите в доме – на улице снег!

– Я собрался идти к тебе, – сказал Медвежонок. – А тут прибежал он и говорит, что я лучше всех.

– Верно, – сказал Ежик. – А ты разве не знал?

– Правда, он самый лучший? – сказал Заяц.

– Еще бы! – Ежик улыбнулся Медвежонку и сел за стол. – Давайте чай пить!

Стали пить чай.

– Вот слушайте, что мне сегодня приснилось, – сказал Заяц. – Будто я остался совсем один в лесу. Будто никого-никого нет – ни птиц, ни белок, ни зайцев – никого. «Что же я теперь буду делать?» – подумал я во сне. И пошел по лесу. А лес – весь в снегу и – никого-никого. Я туда, я сюда, три раза лес обежал, ну, ни души, представляете?

– Страшно, – сказал Медвежонок.

– Ага, – сказал Медвежонок.

– И даже следов нет, – сказал Заяц. – А на небе – вата.

– Как – вата? – спросил Ежик.

– А так – ватное, толстое небо. И глухо. Будто под одеялом.

– Откуда ты знаешь, что глухо? – спросил Медвежонок.

– А я кричал. Крикну и прислушаюсь... Глухо.

– Ну! Ну! – сказал Ежик.

– И тут... И тут...

– Что?

– И тут... Представляете? Из-под старого пня, что на опушке...

– За холмом?

– Нет, у реки. Из-под старого пня, что на опушке у реки, вылез...

– Ну же! – сказал Медвежонок.

– Ты, – сказал Заяц. – Медвежонок.

– Что же я там делал, под пнем?

– Ты лучше спроси, что ты сделал, когда вылез?

– А что я сделал?

– Ты вылез и так тихонько-тихонько сказал: «Не горюй, Заяц, все мы – одни». Подошел ко мне, обнял и ткнулся в лоб... И так мне сделалось хорошо, что я – заплакал.

– А я? – спросил Медвежонок.

– И ты, – сказал Заяц. – Стоим и плачем.

– А я? – спросил Ежик.

– А тебя не было, – сказал Заяц. – Больше никого не было. Представляешь? – Заяц обернулся к Медвежонку. – Пустой лес, ватное небо, ни-ко-го, а мы стоим и плачем.

– Так не бывает, – сказал Ежик. – Я обязательно должен был появиться.

– Так это же во сне, – сказал Медвежонок.

– Все равно. Просто вы плакали и не заметили, как я вышел из-за куста. Вышел, стою, вижу – вы плачете; ну, думаю, плачут, значит, есть причина, и не стал мешать.

– Не было тебя, – сказал Заяц.