Сказки
Шрифт:
— Болезненный ты какой-то, — брезгливо сказала Гризелла.
— На свободу мне надо, тут я погибну, — едва слышно прошептал Баклуша.
— Еще чего, — со злостью буркнула колдунья. — Тут моя Альбертина бездельничает, вот и питайся ее баклушами. — И она поставила клетку возле спящего клубочка, а сама яростно зашарила среди иголок и ниток. И наконец нашла…
— Ножницы! — заорал в ужасе Баклуша, прикрывая голову руками. В панике он заметался по клетке, стараясь раздвинуть ее железные прутья. Но безуспешно.
Гризелла
На кухне она спрятала бороду в полиэтиленовый мешок и засунула в холодильник.
Минуту она спокойно размышляла, потом схватила клочок бумаги и принялась делить, умножать и складывать. Она никак не могла высчитать, на какое количество жителей города ей хватит этой бороды.
Взяв для начала десять волосинок, она принялась толочь их в ступке. Она так яростно стучала, что случайно вдохнула порошок сама.
С трудом превозмогая нахлынувшую на нее лень, зевая, она пошла в комнату. Ничего не хотелось делать. Она обвела комнату взглядом, ища подушку, но увидела клетку, спящую Альбертину и все вспомнила.
— И я попалась…
Чтоб уберечь себя от сна, она, держась за стены, побрела в ванную. Там пустила струю холодной воды и засунула под нее голову. Ледяная вода ее спасла, лень постепенно уходила.
ФАБРИКА БЕЗДЕЛЬЯ
Чтоб ни один волосок не смог попасть ей в легкие, Гризелла решила во что бы то ни стало раздобыть акваланг и работать в маске.
Она отправилась на пляж, захватив с собой в качестве оружия один-единственный Баклушин волосок. В длинном черном платье, увязая в песке, она брела по пляжу в поисках спасателей.
Кругом лежали люди. Кто подставлял солнцу спину, кто — живот. Шум и гам пляжа перекрикивал лишь громкоговоритель, который учил купающихся, как вести себя на воде. В каждом его совете обязательно имелось хоть одно «не»: не заплывать, не нырять, не находиться…
Он призывал к этому так настойчиво, как будто здесь собрались одни только ужасные нарушители, которые только и ждут, чтобы громкоговоритель замолк, и тогда они бросятся заплывать, нырять и находиться. Поэтому советы не прекращались ни на минуту.
Возле радиорубки, словно мемориальная доска, был прибит план с указанием, где и что расположено. Минуя буфет и раздевалку, милицию и приемный пункт стеклотары, Гризелла бросилась к спасательной станции.
Спасатель сидел один. Это был хилый паренек в морской тельняшке, загорелый до черноты. Джинсы его украшали иностранные надписи, но если как следует присмотреться, то видно было, что это все-таки свой, а не иноземный спасатель, потому что на пальцах его руки было вытатуировано простыми родными буквами: «Коля».
Время от времени
При виде решительно шагающей к нему старушки спасатель развернул бурную деятельность. Он прямо-таки врос в свой бинокль, надеясь, что его не посмеют оторвать от важного дела.
Решив, что Гризелла уже прошла мимо, спасатель тихонько повернул бинокль в ее сторону. И вскочил от страха: ведь в бинокле перед ним стояла увеличенная Гризелла-великанша. Чтобы успокоиться, он перевернул бинокль и уже спокойнее рассмотрел просительницу, которая стала теперь не больше мышки.
— Чего тебе, мамаша? Ходишь, людей пугаешь. Я при исполнении!
— Исполняй, касатик, — мирно сказала Гризелла и тут же схватила несчастного спасателя за нос.
Второй рукой она закрыла спасателю рот. А потом открыла нос и поднесла заветный волосок. Спасатель вдохнул, рухнул и захрапел.
Довольная Гризелла, подхватив баллоны и маску, тут же исчезла.
Тяжело дыша, она потащила свое снаряжение через весь город.
Теперь кухня колдуньи походила на подводное царство. Нахлобучив маску, она усердно толкла в ступе волшебную бороду. Ни один волосок больше не мог ей повредить.
Гризелла трудилась в поте лица. Порошок она аккуратными щепотками ссыпала в стеклянные банки, стоящие на подоконнике. Банку с очередной порцией порошка она быстро закручивала металлической крышкой.
Наконец Гризелла перетолкла всю бороду.
— Город станет моим, — мечтала она. — Люди станут как сонные мухи. Они не смогут мне сопротивляться. Все станет моим: сберкассы, гастрономы, универмаги.
Она мечтала остаться одной, как на необитаемом острове, присвоив себе все, что сделали люди.
— Я все это увижу. Какая я счастливая! — улыбка блуждала на ее устах.
А пока надо было привести в чувство Альбертину. Гризелла начала усиленно сгибать-разгибать ее кривые ножки, время от времени награждая компаньонку хорошим тумаком, так как собака никак не хотела просыпаться.
Наконец Альбертина зевнула и широко открыла глаза.
— Ты, дурочка, все проспала, — не удержалась, чтобы не похвастаться, Гризелла. — Я теперь королева этого города.
— Всего города? — удивленно раскрыла рот Альбертина.
ЭПИДЕМИЯ
На город обрушилась непонятная эпидемия. Странная болезнь стала проникать повсюду: то вышел из строя детский сад, где все — и дети, и воспитательницы, и даже поварихи — погрузились в сон. Это был уже не тихий час, а может, даже тихий месяц. Ведь никто не знал, когда они проснутся. То засыпал в школе целый класс.
Пока болезнь была в основном детская, но кто знал, что будет дальше? Ведь первых взрослых (в основном это были взрослые, работающие с детьми) уже тоже надо было лечить.