Сказки
Шрифт:
Пётр Седая Борода совершенно не походил на своего соседа Гудбрандта. Он был непреклонен, властолюбив, зол и обладал терпением собаки, у которой отнимают кость, или кошки, которую давят. Он был поистине несносным человеком, если бы Бог, по своей благости, не дал ему жены, вполне его достойной. Она была своевольна, упряма,
Однажды он возвратился домой после тяжёлой пятнадцатичасовой работы ещё шее обыкновенного, спросил супу, который ещё не был готов, и принялся проклинать женщин и их лень.
— Бог ты мой! Ты, Пётр, отлично говоришь, а вот не хочешь ли испытывать неё на деле? Переменимся: завтра я буду работать за тебя, а ты оставайся дома и хозяйничай. Вот и увидим, кому из нас труднее и кто лучше исполнит своё дело.
— Ну так и по рукам! — вскричал Пётр. — Надобно же наконец, чтобы ты на опыте узнала, что выносит бедный муж, Это научит тебя уважать другого, а ты очень нуждаешься в таком уроке.
На другое утро, как только стало рассветать, жена вышла из дому с граблями на плече и серпом у пояса. Она была рада видеть восход солнца и весело распевала во всё горло, как жаворонок.
Пётр был несколько озадачен, оставшись в доме один, но не хотел в этом сознаться даже себе и тотчас же принялся бить масло, точно никогда прежде чем-нибудь другим и не занимался.
Когда человек берётся за новое ремесло, то утомляется довольно быстро. В горле у Петра пересохло, пот лил с него градом. Он отправился в погреб, чтобы достать из бочки пива. Он уже выдернул втулку и только что хотел подставить под кран кружку, как услыхал над своей головой хрюканье: это, боров пришёл в кухню и хозяйничал там по-своему.
— Пропало моё масло! — вскричал Пётр.
Он быстро поднялся по лестнице, работая при этом и руками, и ногами. Какое зрелище представилось глазам его! Маслобойня опрокинута, сливки рэьлитп по полу, и в их потоках барахтаетея боров.
Тут вышел бы из терпения и не такой человек, как Пётр. Он бросился на виновного борова, который с хрюканьем cпасался бегством. К несчастью, хозяин настиг вора и так ловко ударил его втулкой в самое темя, что боров тут же упал мёртвый.
Выдернув своё окровавленное оружие из головы убитого борова, Пётр вспомнил, что не заткнул бочку и что пиво течёт из неё на землю. Он побежал в погреб. К счастью, пиво не текло уже. Правда, зато в бочке не осталось его ни капли.
Надо было снова приниматься за битьё масла или отказаться от удовольствия ожидать обеда. Пётр отправился в молочную и нашёл там столько сливок, что ещё можно было поправить беду. И вот он снова и с ещё большим усердием бьёт масло. Вдруг он вспомнил, хотя уже несколько поздно, что корова до сих пор стоит в хлеву и что сегодня она ещё не кормлена и не поена, хотя солнце стоит уже высоко на небе, Он тотчас же хотел бежать в стойло, но опыт сделал его благоразумнее.
— Ведь здесь ползает по полу мой сынишка, — подумал он, — и если я оставлю маслобойню, то он снова оборотит
Он привязал маслобойню себе на спину и отправился качать воду, чтобы напоить корову.
Колодезь был глубок, и ведро опускалось очень, туго, Пётр вышел из терпения и нагнулся, чтобы сильнее потянуть верёвку вниз. Сливки полились из маслобойни, и прежде чем попасть в колодезь, окатили голову бедного хозяина.
— Кончено! — сказал — Пётр, — Значит, масла у нас сегодня не будет. Надо позаботиться хоть о корове. Теперь уже поздно гнать её в поле, но на крыше нашей избы растётславная травка, и корова ничего не потеряет, оставшись дома.
Выгнать корову из хлева и взвести её на крышу было не трудно. Дом был построен в лощине, так что крыша находилась почти в уровень с землёю. Широкая доска сыграла роль лестницы, и корова очутилась на своём воздушном пастбище.
Оставаться на крыше стеречь её Петру не было возможноети. Надо было варить суп и нести его жнецу. Но это был человек осторожный и не хотел доставить своей корове случая переломать кости, а потому он привязал ей вокруг верёвку, свободный конец которой опусил сквозь отверстие трубы и печки в кухню. Сделав это, он вошёл в дом и прикрепил верёвку к своей ноге.
— Теперь, — думал он, — я спокоен. Корова будет есть смирно, и с ней не случится ничего неприятного.
После этого он собрался варить суп: положил в котелок добрый кусок свиного сала, овощей, налил воды, выбил кремнем искру и, вздув огонь, поставил котелок на очаг.
Вдруг, корова, спадает с крыши, и тащит хозяина в трубу головой вниз, ногами вверх. Что произошло бы из всего этого — неизвестно, если бы толстая железная перекладина не задержала Петра в трубе. И вот и хозяин, и корова висят на одной верёвке: она снаружи, он в трубе, оба между небом и землёю, издавая самые отчаянные крики.
Счастье, что хозяйка Петра была нетерпеливее своего мужа.
Напрасно прождавши супа лишних три секунды, она пустилась бежать к дому со всех ног, точно он загорелся. Увидя висящую корову, она схватила серп и перерезала верёвку.
Это было большим счастьем для бедного животного, потому что оно снова почувствовало себя на земле, которая ей гораздо больше по сердцу, чем крыши и верёвки. Для Петра это было также весьма приятным обстоятельством, потому что он не имел странной привычки любоваться небом, показывая ему свои пятки. Но судьба решила, что сегодня ему всё должно удаваться: огонь не загорелся, и вода была холодна, так что Седая Борода вышел из этого испытания с честью, только с расцарапанным лбом, ободранным носом, разодранными щеками.
К счастью, он ничего не сломал, кроме горшка. В кухню вошла жена и, увидя своего пристыжённого окровавленного супруга, сказала ему, подпирая бока обоими кулаками:
— Ну кто же всегда лучше в доме? Я жала, я гребла и осталась такою же, как вчера, А вы, господин повар, пастух, отец семейства, где масло, где боров, где корова, где наш обед? И если наш ребёнок ещё жив, то это, конечно, надо благодарить не вас! Бедный крошка! Что сталось бы с тобою, если бы у тебя не было матери!